Игорь ехал с пляжа. Сегодня он вскочил ни свет ни заря, бодрый, в чудесном настроении, и спозаранку отправился за город — купаться, пока на берегу не собрались толпы народу, и загорать, наслаждаясь бледным утренним солнцем.

Расставшись с Аней, Игорь долго не мог заснуть. Он выходил погулять, купил бутылочку пива — для успокоения, потом еще одну, выбрался на Тверскую, дошел до дома, где жила Аня. Поймав себя на том, что может всю ночь простоять, ожидая появления в окне ее силуэта, поймал такси и вернулся домой. Заставил себя лечь в постель, но еще с полчаса улыбался в подушку, ворочался, сбрасывал простыню и сам не заметил, как вдруг расслабился и заснул — чистым, счастливым сном без сновидений.

Едва шторм поутих, Игорь завел мотор и тронулся, осторожно передвигаясь по мокрой дороге. Дождь все еще лил как из ведра — правда, не так отчаянно и страшно, как минуту назад, но Игорь все же сочувствовал любому, кого гроза застала врасплох. Дорога ушла наверх. Одолев вершину длинной горки, Игорь заметил машину с включенной аварийкой, а рядом с ней размахивающую руками, промокшую насквозь дамочку. Он остановился рядом, а когда женщина подбежала, приоткрыл окно, заботясь, чтобы в салон не натекло много воды. Длинные темные волосы девушки слиплись и перепутались, по лицу ручьями текла вода, а тонкая, насквозь мокрая майка не скрывала полную грудь со съежившимися сосками и плоский живот.

— У меня аккумулятор сел! — прокричала девушка. — Спасите! Помогите!

Игорь хотел предложить ей обождать до конца ливня, думал сказать что-нибудь вроде «Девушка, успокойтесь!», но неожиданно для себя улыбнулся, вышел из машины и предложил:

— Может, толкнем с горки?

Девушка охотно согласилась, и они пустили автомобиль под откос. Но ни холм не был достаточно крутым, ни девушка не проявила должного усердия — машина не разогналась и не завелась. Поэтому-то они затащили машину обратно, снова толкнули — с тем же успехом. Кое-как им удалось дотащить машину на прицепе до какого-то навеса, под которым Игорь открыл капот и подключил свой движок к ее остывшему аккумулятору. Едва мотор заурчал, дождь словно выключили — на землю упали последние капли, и туг же выглянуло солнце.

— Ха-ха! — развеселилась девушка. — Закон подлости!

— Да-а… — Игорь отлепил от живота тяжелую от воды майку.

— Поехали сушиться? — сказала незнакомка. — Меня зовут Яка. Мой дом. недалеко — надо обратно вернуться на десять километров. Все равно в таком виде ехать невозможно.

— Э-з-э… — замялся Игорь.

— Не стесняйтесь, — перебила девушка. — Я вам обязана.

— Меня зовут Игорь, — представился он.

— Отлично! — улыбнулась она. — Следуйте за мной.

Они расселись по машинам, развернулись и тихонько отправились назад.

Квартирка была странная. Старый дом неподалеку от Сухаревской площади оттолкнул их тесным подъездом, грязными голубыми стенами, запахом сырости и разбитыми ступенями. На крошечных пролетах двери жилищ подпирали друг друга косяками. Несмотря на то что в ванной между унитазом и душем едва помещался один человек, она было современной, с дорогим кафелем и кабиной, напичканной техническими наворотами, и мягкой, элегантной подсветкой. Большая квадратная комната соединялась с кухонькой, в которой умещались лишь плита, холодильник да пара шкафчиков — впрочем, от итальянского дизайнера. Окна в помещении были большие, низкие, с широкими подоконниками, на которых при желании можно было лежать.

Пока юркая женщина-агент что-то бубнила о том, как близко метро, и о том, какие приличные люди сдают жилье, Маша плюхнулась на низкий вельветовый диван, а Наташа опробовала лампочки, расположенные по краю круглой ниши в потолке. Девушки перемигнулись, вытащили деньги и принялись выжимать агентшу из квартиры.

— Все было бы просто отлично, если бы у меня не свисало брюхо, — заявила Наташа, поднимая рубашку и показывая Маше, как обрюзгший животик прикрывает ширинку. — Может, поменять тела на что-нибудь?..

— Прекрати! — рассердилась Маша. — Это уже слишком!

— Почему? Знаешь, нам вообще-то все равно. Один мелкий проступок на фоне всего остального…

— Прекрати! — заорала Маша. — Мы столько всего наделали, что я наотрез отказываюсь менять тела и совершать бездарные глупости, не имеющие отношения к делу! Ясно?!

— О! — осеклась Наташа. — В гневе ты хороша. Ни разу не видела тебя такой… Ладно-ладно! — В ответ на Машин свирепый взгляд она подняла руки вверх: — Сдаюсь! Но прощальную вечеринку мы обязаны устроить.

— Что за прощальная вечеринка? — забеспокоилась Маша. — Почему прощальная?

— Потому что… — Наташа прищурилась, — мы можем исчезнуть в любой момент. Ты трясешься, а я спокойно жду нашей участи.

— А-а-а… — растерялась Маша.

— Неужели ты думала, что мы бесконечно будем скрываться в телах этих несчастных клуш? — Наташа сверкнула глазами. — Нас найдут, причем найдут скоро. Так что будь готова, подруга. Сейчас у нас две задачи: закончить начатое и оттянуться напоследок.

Так как Маша не понимала, как две столь противоположных задачи мирно сосуществуют в Наташиной голове, она со всем согласилась и даже пообещала позвонить Розе, так как, по мнению Наташи, Розу она, Маша, раздражает меньше.

Яна выдала Игорю старые мужские треники. Закатав короткие штанины по колено, он проигнорировал слишком узкую майку, доставшуюся Яне неизвестно от кого, прикрыл окно, чтобы в него не налетели мухи, и спустился вниз.

Дом был старый, но отлично сохранившийся. Чувствовалось, что о нем заботятся. Стены были выкрашены в белый цвет, но их украшало такое количество ковриков, полочек с утварью, картин и всяких забавных висюлек, что белый цвет растворялся. На полу лежали широкие доски, с которых кое-где сошел толстый слой лака, обнажив потемневшее дерево. На кухне-террасе, куда Игорь пришел на звон посуды, стоял длинный стол, заставленный мисками, вазами, плошками и чашками. Посуды хватило бы на тридцать человек.

— Это все моя лень, — призналась Яна, обратив внимание на взгляд Игоря. — Помнишь, как в «Алисе в стране чудес» про чаепитие — они там не мыли посуду, а передвигались к чистому сервизу. Мы здесь раньше жили всей семьей. Человек двенадцать собирались каждый день, а потом все разъехались или свои дома построили… Вот я пока посуду всю не запачкаю, со стола не убираю… На неделю хватает, а потом в посудомойку. Зато я умею готовить пахлаву, сациви и пельмени.

— Почему «зато»? — спросил Игорь, присаживаясь на стул с мягким бархатным сиденьем.

— Потому что моя консервативная бабушка все время говорит мне, что такую неряху никто замуж не возьмет. И она права — не берут. Правда, я и не даюсь пока.

— Ну, на крайний случай есть домработницы, — утешил ее Игорь, рассматривая заросли плесени в одной из больших керамических чашек.