— Подойди сюда, — повторил Марса.

Мартин огляделся и нервозно пошел к дону Арнау.

Приблизившись к кушетке, упал возле нее на колени.

— Сеньор, поверьте, пожалуйста, — торопливо заговорил он. — Я не имею никакого отношения ко всему этому, никакого. Я ничего об этом не знал до того, как вы получили повреждения. Не знал, что это вы в тюрьме, пока не увидел вас, а тут уже было слишком поздно. Я только должен был ходить на собрания и голосовать, как мне велели. Я не знал. Я очень извиняюсь.

— О чем ты говоришь? — спросил Арнау. — Врач, что говорит этот человек? Когда я последний раз видел его, он был спокойным, осмотрительным человеком, в полном разуме. Теперь он мямлит какую-то чушь, как сумасшедший. Долго вы держали его взаперти?

— С полуночи до утра, — ответил Иаков. — В комнате, где есть маленькое окно, в которое проходит воздух, и удобная кровать. Еды и питья он получал вдоволь.

— Позвольте мне объяснить, — сказал Исаак. — Прежде всего, вам следует знать, что вчера ночью в доме Эсклармонды на меня напали трое.

— Почему мне следует это знать? Какое отношение это имеет к Мартину? — спросил Арнау.

— Эти трое хотели то ли заставить Эсклармонду молчать, то ли узнать у нее ваше местонахождение. Какая цель была у вас, Мартин?

— Узнать ваше местонахождение, дон Арнау, — заговорил Мартин, все еще бледный от страха. — Они искали ее несколько дней, слышали, что она знает, где вы находитесь. Ходили слухи, что вы по-прежнему живы.

— Кто они? — спросил Арнау. — Кто эти таинственные враги, которые преследуют меня?

— Одного из них я не могу назвать, сеньор, — ответил Мартин. — Я видел его всего три раза, всякий раз лицо его было скрыто капюшоном и платком. Первый раз я видел его сразу же после вашего ареста, второй две недели назад, а потом вчера вечером, клянусь. Своего имени он не называл.

— А второй? — холодно спросил Арнау. — Кто он?

— Его имя Фелип, — заговорил Исаак. — Но какой из всех Фелипов на свете, не знаю. Я впервые встретил его на дороге из Кольиура в Эльну, там он присоединился к нашей группе. Ехал с нами до дороги к дворцу. Привлекательный человек, сеньор, доброжелательный, шутливый.

— Какой это был день? — спросил Арнау. — Когда вы приехали? Сеньор Иаков, когда это было?

— Это был пятый день вашего пребывания здесь, сеньор, — ответил врач. — Четверг.

— Как выглядел этот Фелип? — спросил Арнау.

— На нем был дорогой дорожный костюм, — заговорила Ракель, — коричневый камзол, рукава с обшитыми золотом разрезами, оторочены беличьим мехом. Светлый шатен, глаза серые. У него полные губы и веселая улыбка. Брови и кости лица отчетливо выделяются. Кажется, у него над ухом шрам, скрывающийся под волосами.

— У вас дар описывать внешность, сеньора Ракель, — сказал Арнау.

— Потому, что я делаю это для отца, — сказала девушка. — Кроме того, я долгое время ехала чуть позади и сбоку Фелипа, у меня была прекрасная возможность рассмотреть его.

— Шрам у него над правым ухом? — спросил Арнау.

— Да, над правым, — ответила она после секундного размышления. — Вы знаете его, сеньор?

— Хорошо знаю, — ответил он. — И знаю свою любимую охотничью одежду. Это Фелип Касса, мой управляющий. Кто был третьим?

— Третьим был Мартин, и в нем я узнал человека, который разговаривал с отцом Миро, спрашивал его, куда он едет и когда будет в дороге, в тот день, когда тот был убит. У Мартина своеобразный акцент, — сказал Исаак. — Необычный в Перпиньяне.

— Мартин убил отца Миро? — спросил Арнау. — Этот жалкий, вероломный червяк?

— Нет, нет, сеньор. Это Фелип. Клянусь, у меня не хватает смелости для убийства.

— Это правда, — заговорил Исаак. — Во-первых, отец Миро не сказал ему, куда едет. Во-вторых, ему было поручено убить вас, сеньор, а он нанял для этого двух бестолковых глупцов. Они называли его чужаком. А для людей, которых он завербовал, все чужаки одинаковы. Из Франции, с Мальорки, из Арагона или из Валенсии, как вы.

— А кто убил моего несчастного ученика? — спросил Иаков.

— Я не убивал, сеньор, — ответил Мартин. — Клянусь. Я не знаю. Знаю только, что Фелип хотел вашей смерти, потому что вы видели, как он разговаривал кое с кем, и могли указать на него.

— Я его ни разу не видел, — сказал Иаков. — Насколько мне известно.

— Я видел его, — сказал Давид. — Неужели он спутал бедного Абрама со мной?

— Возможно, — сказал Исаак. — Моя дочь говорит, вы оба высокие. Что он знал об этом доме?

— Думаю, Бонафилья сказала ему, где остановилась, — сказал Давид. — Фелип знал, что она выходит замуж. Я думал, он вряд ли заметил меня, когда я его видел, но это возможно. Может быть, он принял меня за Иакова.

— Где Фелип? — спросил Арнау.

— Исчез, — ответил Давид. — Совершенно бесследно.

— Откуда вы знаете? — спросил Арнау.

— Я отправился искать их, — заговорил Давид. — Мартин сказал, что двое других, видимо, едут в северную сторону, к дому, где будут в безопасности. Я поехал по этой дороге и увидел двух быстро скачущих людей, третья лошадь следовала за ними. На всем своем пути я не видел никаких следов третьего всадника.

— Возможно, он бежал вниз по реке в лодке, — сказал Арнау. — Тут он был бы не первым.

— Может быть, — сказал Давид.

— Ну а кто третий? — спросил Арнау.

— Думаю, кто-то значительный, — ответил Мартин. — Я ни разу не видел его лица, и мне было велено не говорить о нем, поэтому я ни у кого не спрашивал, кто он такой. В городе я не видел никого похожего на этого человека. Хотя, когда появлялись другие богатые, значительные люди, присматривался всякий раз. Я нахожусь здесь недолго, — добавил он. — Почти никого не знаю.

— Кто давал тебе указания? — спросил Арнау. — Кто велел тебе, что говорить на собраниях? Никакого виконта нет, так ведь?

Мартин нервозно засмеялся.

— Да, сеньор. Виконта нет. Указания я получал от Фелипа.

— От Фелипа Кассы?

— Да.

— Моего управляющего?

— Да.

— Хуана говорила, чтобы я не доверял ему, — сказал Арнау. — И он не настолько умен, чтобы придумать все самому. За всем этим чей-то другой разум.

— Простите, дон Арнау, — сказала Маргарида, — но то, что я скажу, может кое-что объяснить.

— Что же? — спросил Арнау.

— Этим утром со мной произошла странная вещь, — сказала она. — Я рано проснулась и вышла в сад ее величества на рассвете. Вошел Бернард Бонсом — кажется, он часто прокрадывается во дворец таким путем. У него наверняка есть какая-то договоренность с садовником. Он не был дома всю ночь…