— Поэтому он стал жертвой ложного доноса?

— Да. Преступники полагали, что он наверняка сложит голову под топором палача. Они не приняли в расчет его жены. Стремясь спасти его, она организовала побег из тюрьмы. К сожалению, попросила его управляющего…

— Фелипа Кассу.

— Да, ваше преосвященство. Попросила его позаботиться о частностях. Он позаботился и велел бедняге Мартину, человеку, который сейчас находится у вас в подвале, нанять троих бездельников, чтобы они напали на него и убили, когда он окажется на воле. Дон Арнау пострадал, но избежал смерти благодаря своевременному появлению двух избавителей.

— Кто были эти избавители? — спросил епископ. — Наверняка не стражники, они водворили бы его обратно в тюрьму.

— Его спасли, ваше преосвященство, один из ваших священников, крупный человек с громким голосом, шедший к ложу умирающего, и один носильщик. Потом его жене посоветовали укрыть его в гетто, она так и сделала.

— Я догадываюсь, кто это был, — сказал епископ, широко улыбаясь.

— В результате этого нападения слуга дона Арнау погиб, и донья Хуана похоронила его под видом своего мужа.

— Но зачем было убивать отца Миро? Он был не одним из монахов, повсюду сующих свой нос, а добрым человеком и веселым застольным собеседником. По нему будут очень скучать.

— Преступники хотели добиться смерти дона Арнау и сказали отцу Миро, что в доме врача укрывается еретик. Отец Миро устроил проверку, установил не знаю что и сурово отчитал доносчика за его злонамеренную ложь. Вскоре после этого его сбросили с утеса.

— Перед отъездом он сказал мне, что серьезно обеспокоен обвинениями против Марсы. И хотел разобраться с ними по возвращении.

— Очевидно, преступники сочли, что Иакову Бонхуэсу кое-что о них известно, и попытались выманить его и убить, но вместо этого убили его ученика.

— И кто, по-вашему, несет за все это ответственность? Раз Мартин просто орудие, а Фелип Касса мертв, кого мне наказывать?

— Мартин, вне всякого сомнения, не так уж невиновен, — сказал Исаак. — Думаю, он расскажет вам все, что знает, но, к сожалению, преступники говорили ему мало, а видел он еще меньше. Единственным надежным свидетелем является мой нос, и тут есть подозрительные обстоятельства, — заговорил Исаак. — Возьмем смерть Фелипа Кассы, возможно, это единственное преступление, собственноручно совершенное человеком, которого вы ищете. Некий человек покинул дворец в сумерках, будучи изысканно одетым в зеленое и золотистое, а утром вернулся одетым в столь же изысканное алое и синее, чисто вымытым и пахнущим с ног до головы сандаловым деревом, аромат которого любит. Ночью от одного из людей, искавших дона Арнау, шел этот сильный запах. Я сам столкнулся с ним и получил от него легкий удар; но обратил внимание на этот запах. Этот человек, Фелип Касса и какой-то слуга поскакали в северную сторону к Верне. На мосту Касса исчез, и кое-кто видел, как его лошадь скакала за остальными.

— Назовите имя этого человека, сеньор Исаак, — сказал епископ. — Хотя, кажется, я уже знаю, кто он.

— Это Бернард Бонсом де Пигбаладор, ваше преосвященство, — ответил врач.

Наступило продолжительное молчание.

— Вы пришли к выводу, что Бонсом перерезал горло Кассе и, будучи измазанным кровью, вынужден был поскакать в свой пользующийся дурной славой дом за городом, чтобы вымыться и переодеться. Возможно, вы правы. Но возьмите моих свидетелей: человек, который не может опознать своего главаря, и слепой, который не мог видеть нападавшего. А единственная улика — переодевание между сумерками и рассветом и сеньор, который любит запах сандалового дерева.

— В доме может оказаться окровавленная одежда, — сказал Исаак.

— Возможно, — сказал епископ. — На мосту есть пятна крови. Тот, кто перерезал горло Кассе, покинул мост с окровавленными руками. Благодарю вас, сеньор Исаак. Мой секретарь записывает это сообщение. Я буду говорить о своих подозрениях. Смерть отца Миро приводит это дело отчасти под мою юрисдикцию, и если я ничего больше не добьюсь, дом Бонсома будет закрыт, а этот человек изгнан из города.

— Должен еще сказать, что его превосходительство управляющий провинцией изо всех сил старался предотвратить всякое промедление в рассмотрении дела дона Арнау — словно ему было на руку, чтобы дон Арнау расстался с жизнью до того, как представится возможность провести должным образом расследование.

— Я включу это в мое сообщение. Когда вы уезжаете?

— Между обедней и вечерней, ваше преосвященство. Рано пообедаем и тронемся в путь.

— Сообщение будет закончено и доставлено вам либо в дом врача, либо на дороге. Вы передвигаетесь с нормальной скоростью?

— Да, неторопливо.

— Желаю вам безопасной и приятной дороги.

Когда Исаак с Юсуфом вернулись в дом врача, все приготовления к отъезду были закончены. Их небольшая коробка была закрытой и перевязанной, готовой к погрузке на телегу. Кухарка уложила большую корзину еды на дорогу, узлы каждого лежали в коридоре.

Арнау все еще дремал на кушетке в тени под лимонным деревом. При шуме вновь начавшейся деятельности он проснулся.

— Привет, сеньор Исаак, — сказал он. — Как проходит охота?

— Почти закончена, — ответил Исаак.

— И мы знаем все, кроме того, что находится на борту этого злополучного судна, — сказал Арнау.

— Как думаете, когда это выясните? — спросила Ракель. — И что будет, если оно полно контрабанды?

— Уверяю вас, к тому времени, когда оно вернется, контрабанды на нем не будет, — сказал Арнау. — Если у капитана есть какой-то разум, он, едва обнаружив контрабанду, продаст ее первому же попавшемуся покупателю и прикарманит деньги. — Повернул голову и увидел стоявшую в дверном проеме женщину. — Привет, сеньора Маргарида. Идите, посидите здесь в тени.

Маргарида неуверенно направилась к нему.

— Капитан знает, что я не хотел грузить на борт контрабанду, — продолжал Арнау. — И будет утверждать, что ее там не было. Но была она там или нет, мы не узнаем этого до возвращения судна. К счастью, его величество как будто убежден, что я неповинен во всей этой истории. Не знаю почему, но это так.

— Поблагодарите за это свою жену, — сказала Маргарида, подойдя к ним. — Она так старательно убеждала в этом принцессу, что Констанса убедила своего папу. Но, сеньор, я принесла вам того, кто желает познакомиться с вами. И поскольку вам трудно подняться к нему, он прибыл к вам.

С этими словами она положила сверток, который держала в руках, на левую руку Арнау.

— Это ваш сын, сеньор.

Арнау посмотрел на мальчика, потом неуклюже, бережно поднял правую руку с наложенным лубком и мягко коснулся его лба.

— Красивый, как мать, — сказал он.

— И сильный, решительный, как отец, — сказала Маргарида.