— Можно подумать, у тебя есть выбор.

— Даже если бы он был, я бы выбрала именно это. — Наслаждаясь тем, что могу просто протянуть руку и дотронуться до Алекса, я провела рукой по его груди. — Я всегда буду выбирать только это.

В итоге мы отправились на прогулку, исследуя окрестности в горах, выше нашего домика. Вид там, наверху, был потрясающий — горы расстилались перед нами, будто мы летели в самолете. Мы устроились на небольшом уступе, глядя, как солнце играет на горных вершинах, а облака отбрасывают тени далеко внизу.

— Удивительно красиво, правда? — тихо проговорил Алекс. — Я обожаю такие места.

— Даже больше пустыни? — Я потянулась к нему, и Алекс обнял меня.

— Здесь все по-другому. Пустыня безлюдна и безмолвна, но она по-своему красива — ты должна увидеть ее в грозу, когда бьют молнии. А здесь… Я мог бы любоваться этим видом целый день.

Увидев, как он смотрит на горы, я почувствовала, как мое сердце переворачивается. Я повернулась к Алексу и поцеловала его. Он обнял меня обеими руками, отвечая на поцелуй, и я удивленно рассмеялась, когда он вдруг приподнял меня и посадил к себе на колени, хитро улыбаясь.

— Конечно, тобой я тоже мог бы любоваться целый день, — сказал он, снова наклоняясь ко мне.

В нашем домике было удивительно спокойно и уютно: нас окружали только горы и небо, да иногда раздавался крик ястреба в вышине. Мы оба знали, что не можем оставаться здесь вечно, но дни проходили, и, думаю, нам обоим хотелось верить, что это не так Что в мире нет никаких ангелов и сумасшедшие фанатики из Церкви не хотят нас убить. Иногда я и правда забывала об этом. Как будто домик существовал в другом измерении, где у нас не было никаких проблем.

Мы с Алексом проводили вместе почти каждую минуту: ходили на долгие прогулки, играли в карты. Однажды мы провели целый вечер, пуская в ручье наперегонки листья, а в другой раз целый день разбирали инструменты загадочного геолога, оставленные за домом. Видимо, он складывал ил и песок со дна ручья в специальный лоток, а потом промывал его. Берега ручья были неровными: по ним до сих пор было видно, где прежний обитатель домика, кем бы он ни был, выкопал большие куски земли в поисках золота.

— Интересно, он нашел хоть что-нибудь? — задумчиво спросила я, дотрагиваясь до деревянного лотка. Дерево было светло-серого цвета, лоток начинал гнить.

Алекс сидел на корточках, разглядывая ржавое сито, через которое просеивался песок.

— Жалко, если все его старания были бесполезными после такой тяжелой работы. — Алекс взглянул на меня, приподняв бровь. — Эй, а почему мы всегда говорим «он»? Может, это была женщина-геолог?

Я расхохоталась.

— Ты прав. Вот уж не думала, что когда-нибудь стану дискриминировать женщин.

Алекс покачал головой.

— Поосторожней с этим, а то так можно и вылететь из клуба девушек-механиков.

— Ты ведь им не скажешь, правда?

— Хмм, дай-ка подумать… — Поднимаясь на ноги, Алекс вытер руки о джинсы и посмотрел на меня с притворной задумчивостью. — А что я получу за мое молчание?

Я обвила его за шею и слегка потянула вниз, чтобы поцеловать. Рядом с нами тихонько журчал ручей, а вдалеке был слышен крик ястреба.

— Этого достаточно?

— Ха, размечталась! — Притягивая меня к себе, Алекс снова поцеловал меня. Его губы были теплыми и нежными, поцелуй длился долго. Когда он закончился, Алекс посмотрел на деревянный лоток и рассмеялся. — А знаешь, это наверняка был какой-нибудь седой старик с бородой, который жевал табак и плохо пах.

Я не выпускала Алекса из объятий, глядя ему в глаза и улыбаясь. Когда я была с ним, это дарило мне ощущение удивительного счастья — простого, незамутненного счастья, которого я не испытывала с раннего детства.

— Я люблю тебя, — сказала я. За четыре дня, которые мы провели здесь, я впервые произнесла эти слова по-английски, они сами вырвались у меня.

Алекс замер, глядя мне в глаза. Его темные волосы шевелил легкий ветерок. Я внезапно поняла, что он чувствует, и мои глаза чуть не наполнились слезами. Алекс нежно взял в ладони мое лицо и поцеловал меня.

— Я тоже люблю тебя, — сказал он, прижимаясь к моим губам.

Время шло, и мы с Алексом провели немало дней, просто разговаривая — мы должны были так много сказать друг другу, так много узнать, что нам не хватало часов в сутках. Иногда я обнаруживала, что пристально смотрю на Алекса, все еще не веря в происходящее, а иногда заставала его за точно таким же занятием. Каждую ночь я засыпала в его руках, чувствуя себя в тепле и безопасности. А каждое утро я просыпалась рядом с ним, и у меня внутри будто вставало солнце.

С ним было так легко. Мы ладили во всем, даже в мелочах — когда делать уборку в домике (в основном мы делали это каждые два дня, когда беспорядок начинал раздражать) и как мы поделим домашние обязанности. Их было не так уж много. Я готовила — просто грела консервы в банках, — а Алекс убирал после еды.

Но главное — я могла целовать его, прикасаться к нему, чувствовать его прикосновения. От его близости у меня мгновенно подскакивал пульс. Я знала, что Алекс испытывает то же самое, но каждый раз, когда он прикасался ко мне, я отчетливо чувствовала: он не хочет торопить меня и готов ждать столько, сколько потребуется. За это я любила его еще больше — он понимал, что мне нужно время, чтобы привыкнуть ко всему этому. Мне было немного не по себе. Все это заставляло меня чувствовать себя самым обычным человеком: руки Алекса, крепко обнимающие меня, его горячие губы и поцелуи, заставлявшие меня то подниматься над землей, то падать с обрыва — что могло быть более человеческим?

Но тот день в пустыне, когда правда вдруг обрушилась на меня, раз и навсегда развеял все мои смутные надежды, что этот мой ангел — какая-то ошибка, что он не настоящий. Он был настоящим, и мне предстояло жить с этим всю жизнь. Я наполовину ангел, и это невозможно изменить. Внутри меня существо, которое будет со мной всегда. И хотя воспоминание о пустыне, легко кружащейся перед моими глазами, пока я парила в воздухе, напоминало… какое-то волшебство, оно было более реальным. Не важно, что с Алексом я чувствую себя обычным человеком. Это не так. Мы не простая пара — парень и девушка, мы — парень и… наполовину девушка.

Эта мысль иногда погружала меня в такую тоску, будто я сидела в одиночестве перед окном, исполосованным струями дождя. Как будто то, чего у меня никогда не было, но о чем я мечтала, вдруг исчезло навсегда. Из-за этого я даже не могла представлять наше с Алексом будущее. Что бы ни было у меня внутри, одно было ясно: моя судьба — уничтожить ангелов… а они хотят уничтожить меня. Сколько времени у нас с Алексом на самом деле?

Я терпеть не могла эти мысли, я хотела, чтобы они исчезли навсегда. Алекс, казалось, чувствовал, что мне неприятно говорить об этом, и мы старались избегать этой темы и просто наслаждались тем, что мы вместе. И несмотря на все опасности, которые нам грозили — а может, из-за них в том числе, — наша любовь была важнее всего на свете. Не важно, какое будущее нас ожидало — сейчас мы были здесь, вместе, и каждый наш день был наполнен любовью. Я хотела, чтобы это длилось вечно.