– Слышь, дай быстрее тряпку какую-нибудь. Ну и вонища. Ты посмотри на нее. Наш размалеванный клоун проблевался.

– Слушай, а чего с ней вообще?

– Да двинулась головой. История какая-то запутанная. Мать с отцом умерли. Осталась с дядей и сводной сестрой. Ну, она с ними жила. У сестры был жених, она уже беременная была. Чего-то там с ним случилось. Траванулся, что ли? Поехали в больницу, разбились на машине. Ну и все руки сложили. Правда, ребенок жив остался, девочка. Домработница ихняя сказала. Богатая семейка-то была...

– Да, есть отчего кукарекнуться. А чего она так размалевалась-то на похороны?

– Свадьбу себе устроила с мертвяком.

– Да ну тебя....

Продолжения беседы Зоя уже не слышала. Ребенок остался жив... Ребенок остался жив... Это уже точно. Девочка. Надо найти, обязательно найти ее. Я должна жить. Я должна все сделать, чтобы выжить и найти ее. Отомстить за всех, кого я любила. За Пашу, за мамочку и за папу. Как? Разберется потом. Главное выжить. И она открыла глаза.

– Смотри-ка, оклемалась. Ну что, краса, приедем сейчас в больничку, подлечат тебя маленечко.

– Да, пожалуйста, я очень хочу. Мне так плохо. – В голове стали всплывать эпизоды похорон. – Что со мной было? Я ничего не помню.

– Да так, – медбрату стало жалко убогую девчонку. – Подурковала немножко, с кем не бывает. А кто знает, выйдешь, может, и правда еще свадьбу сыграешь. Только теперь будь хорошей девочкой, а то залечат так, что уж настоящей дурочкой станешь.

– Я буду хорошей. Мне очень надо.

И Зоя сдержала свое обещание. Обручальное кольцо с нее сняли в приемном отделении, и больше оно к ней не вернулось.

Москва. Наше время

За окном сгущались сумерки, свет от фонаря проникал сквозь неплотно задернутую штору, из ванной доносился голос Сергея. Он напевал какую-то песню. Это для него было необычно. И вообще сегодня он совсем другой. Такой, каким он будет теперь всегда. Ведь это не последний контракт, значит, у них все будет хорошо. Днем он позвонил Кате, заехал за ней, наговорил кучу ласковых слов, они вместе поехали в магазин, купили все самое вкусное, бутылку шампанского («Катюша, нам есть что отметить»), и весь вечер Катя купалась в нежностях, поцелуях и его прекрасном настроении. Он рассказывал ей без умолку о тех людях, с которыми будет работать, о волшебных перспективах, которые его ждут. Катя была на седьмом небе и сейчас, когда пришла пора собираться домой, ей стало ясно одно – надо все сказать Стасу. «Сегодня же», – решила она, лежа в постели Сергея.

Потом она улыбалась, причесываясь, одеваясь, и всю дорогу в машине (Сергей предложил довезти ее до самого дома) она тоже улыбалась. «Катюш, ну чего ты у меня такая хорошая, улыбаешься все время». – «Я просто очень за тебя рада. Сереж, а ты Стасу ничего не хочешь про нас сказать, чтобы его не обижать?»

«Вот накатывает иногда на девку». Но сегодня не было настроения пускаться в очередные объяснения, и он ответил:

– Да.

Она тихо вставила ключ в замок и осторожно повернула. В прихожей было темно. Стараясь не шуметь, зашла и увидела пробивающийся через щель комнатной двери приглушенный свет.

– Стас! – негромко позвала она. Никто не ответил. Сняв сапоги, Катя прямо в куртке прошла в комнату.

Мягкий свет исходил от свечей, стоящих на столе. Букет цветов, бокалы, шампанское, какая-то еда на блюде, пирожные, тихий джаз по радио, а во главе этого маленького пиршества сидел Стас и улыбался одной из своих самых любящих и добродушных улыбок...

Он всегда считал себя благополучным и правильным, добрым, умеющим планировать, оптимистом, не зависимым от капризов судьбы, которая, по его мнению, находится в руках человека. Он очень любил Катю и не мог поверить, что все рушится, когда она стала задерживаться и давать какие-то непонятные объяснения своему отсутствию, потом выяснилось, что вернулся Сергей (Кате Стас не сказал, что знает об этом), а потом стали приходить эти письма... Сколько он их получил, корявых приклеенных букв на белых бумажках: «Ты знаешь, где была твоя жена?» «Что она делала сегодня вечером?» «Все развлекается с любовником?» ...Он даже знал с кем... Никак не мог поверить в это. Они с Катей поссорились первый раз, когда он прочитал первое «письмо». И отношения становились все напряженней и напряженней день ото дня. Он страшно мучился, получая эти послания, и не говорил ничего Кате. Он не хотел расходиться с ней. Думал, может, эти отношения с Сергеем быстро сойдут на нет, ведь в итоге он ее обманет... Хотел поговорить с ним, поговорить с ней, но понимал, что это может разрушить их семью, если ее можно так назвать. Он проигрывал разные варианты и иногда ловил себя на мысли, что думает об этом постоянно, что эти размышления стали главной нитью его жизни. Однажды, когда он чуть не попал в аварию, в очередной раз задумавшись в машине по дороге на работу, он остановился и решил: я все ей прощу, я порву все эти письма и не буду их больше читать, сегодня же сделаю ужин, скажу ей, что люблю ее и мне все равно, где и с кем она проводит время, я буду ждать, когда это пройдет. И вот он сидел и ждал среди мерцающих свечей, и носил туда-сюда из холодильника на стол и обратно бутылку шампанского, и, когда свечи наполовину растаяли, в замке повернулся ключ, а потом Катя прямо в куртке вошла в комнату...

* * *

– Что-то отмечаем? – спросила она насмешливо, а про себя смущенно подумала: «Может быть, у нас годовщина, а я забыла?»

– Нет. – Стас вдруг заволновался. Все слова, которые он с такой тщательностью готовил, разбежались, в горле пересохло, сердце колотилось. «Что она скажет? Как отреагирует? Согласится или пошлет»? – Давай выпьем. – Он стал открывать бутылку. Пробка не поддавалась, и руки не слушались.

– Стасик, я тебе хотела кое-что сказать...

– Подожди, давай выпьем. Я тоже хотел поговорить с тобой. – И опять замолчал.

Катя выпила все, поставила на стол пустой бокал, сняла куртку, кинула на диван. Муж молчал и даже не прикоснулся к шампанскому. Катя вдохнула воздуха и на выдохе быстро произнесла:

– Я люблю другого мужчину, а он любит меня.

– Кать, подожди, замолчи, не надо. Не говори ничего. Мне все равно, с кем ты, что и как. Я не хочу ничего слушать. Я просто уверен, что люблю тебя и жить без тебя не буду. Поэтому готов ждать, пока все пройдет, закончится и ты снова будешь со мной. Я принял такое решение. Вот смотри...

Он достал из своего стола стопку листов, на которых ошеломленная Катя узнала приклеенные буквы.

Стас взял эти листы и начал рвать. Они плохо поддавались. Сыпались на пол неровными кусками.

– Я решил, что с этим покончено. Мне неинтересно, кто их посылает. Я буду ждать. – Он продолжал рвать остатки листков, кидал их на пол, топтал ногами. Потом стал собирать в кучу, видимо, чтобы выкинуть.

– Да мне наплевать! Мне наплевать, что ты решил! Слышишь. Я ухожу к другому. – Катя была в шоке, она кричала, ничего не видя перед собой. Ее разрывал на части гнев, и ей было страшно – откуда эти письма, кто их автор? – Подумаешь, какой благородный! Мне не нужно твое сраное благородство! Делай, что хочешь! – орала она в спину уносящему ворох клочков Стасу.