Мы соприкоснулись лбами, он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Спасибо, Авиона. Спасибо за этот день.

С безграничной нежностью мимолетно коснулся губами моих губ, руки скользнули по талии. На мгновение крепко прижав меня к себе, Клеон вдруг отстранился и даже отошел на несколько шагов.

И в тот же миг Ивор подхватил меня на руки и резко взмыл вверх.

— Что ты делаешь?! — в панике закричала я, пытаясь его оттолкнуть.

Вершина башни с оставшимся на ней Клеоном стремительно уменьшалась, оставаясь далеко внизу. Через доли секунды уже весь остров был как на ладони.

— Отпусти меня немедленно! — меня даже не заботило, что мы сейчас находимся на неимоверной высоте.

Ивор молчал. Я колотила его кулаками по плечам, но он упорно не разжимал объятий. В отчаянии я схватила ножны на своем поясе и на мгновение онемела. Кинжала не было.

— Клеон! Не надо! — закричала я изо всех сил, искренне надеясь, что каким-то чудом он меня услышит. — Прошу тебя! Нет!

Голос сорвался из-за душивших слез. Плача навзрыд, я взмолилась:

— Ивор! Останови его! Ты ведь можешь!

Он отвел глаза и лишь крепче прижал меня к себе.

Бессильно рыдая, я смотрела, как далеко внизу самый большой из островов стремительно уменьшался. Вдруг в самом центре его разорвалась ослепительно яркая изумрудная вспышка, и страшный, нечеловеческой силы крик прорезал тишину. Словно безграничная ярость и предсмертная агония смешались в последнем бессловесном проклятии умирающего божества. И жадное море разом поглотило всю россыпь островов.

Я закрыла глаза.

Все верно…

Магия после смерти человека всегда возвращалась в Сердце. И только убив себя, Клеон мог заточить в кристалл разум и силу мятежного бога. Они с Ивором об этом знали, но ничего мне не сказали. А я ведь и вправду верила, что непременно найдется какой-то другой выход…

Клеон мог умереть в той пещере, но из-за меня еще целый день терпел невыносимую боль…

Я ненавидела себя.

Но еще больше я ненавидела Ивора.

— Авиона, хватит упрямиться, — Целитель был неумолим. — Выпей.

Уже третий день мы держали обратный путь к Ристену, и все это время Одвар норовил напоить меня какими-то лекарственными настойками. Да только, увы, лечебные зелья от боли в душе совсем не помогали.

Каким-то чудом «Бродяга» еще держался на плаву после разразившейся здесь битвы Дош и Иоса. Но плыть уже бы не смог, несмотря на все мастерство Аргуна. По словам Одвара, корабль двигался только благодаря магии Ивора.

Самого Ивора я все это время не видела. Я из своей каюты не выходила, а Одвар по моей же просьбе никого ко мне не пускал, пространно заливая про «тяжелое состояние больной», «полный покой» и «необходимость тишины». Если бы еще не заставлял есть заботливо приготовленные Валесией яства и пить лекарственные зелья, то вообще цены бы ему не было.

Смерть Клеона очень сильно подкосила меня. Я просто сама не отдавала себя отчета, насколько он был мне дорог. Удушающее чувство потери жгло внутри нестерпимым пламенем. Я не могла отделаться от мыслей о том, как бы все сложилось, если бы Ивор так и не появился в моей жизни.

Все-таки любовь — странное чувство. Благодаря ее силе Клеон смог взять верх над мятежным богом и остаться самим собой. И вот ведь, злая ирония судьбы, потрясенная его смертью я неожиданно для самой себя справилась с навязанным Иосом чувством. Но это не принесло мне радости, вызвало лишь горькую усмешку.

А еще я теперь каждую ночь видела сон. Один и тот же. Уже знакомый недвижный лес с замершим костром. Вот только Клеона и зловещего зеленого тумана там больше не было. И мне безумно хотелось остаться, но каждый раз появлялся Ивор и уводил из этой безмятежной вечности. Я тут же просыпалась и потом весь день с нетерпением ждала ночи, надеясь, что на этот раз точно не проснусь…

— Как дети малые, право слово, — ворчал Одвар, смешивая в кружке истолченные сушеные травы с горячей водой. — Долго это еще будет продолжаться?

— «Это» — это что? — равнодушно поинтересовалась я.

— Да просто сил моих больше нет смотреть! — от переизбытка эмоций он едва не вылил приготовленное зелье на мое одеяло. — Ты лежишь тут, предаешься унынию и чувству вины, а Ивор ходит мрачный как туча и только что не рычит на всех. Авиона, ты мне это прекращай. Самобичеванием ты Клеона не вернешь, а только окончательно изведешь и себя, и Ивора. Ты этого хочешь добиться?

— Тебе не понять, — я покачала головой. — Если бы не я, Клеон был бы жив. Если бы не Ивор, то вдобавок и счастлив. Как настоящий Страж, он выполнял свой долг до конца, заранее зная об исходе. И вот скажи мне, Одвар, имею ли я право жить после этого? — я откинулась на подушки и закрыла глаза.

— Раз ты осталась жива, то имеешь. Богам виднее, кому и когда умирать.

— Богам? — у меня вырвался нервный смешок. — Это кому? Лию, что ли? Который «милосердный» и «всемогущий»?..

— Так, хватит, — оборвал начинающуюся истерику мрачный Одвар и вручил мне кружку, — пей зелье и спать. А утром уже будем все вместе решать, как жить дальше.

И снова я видела во сне темный лес, снова не смогла приблизиться к замершему костру, снова Ивор увел меня, крепко держа за руку… Я проснулась среди ночи и долго лежала, глядя в полумрак каюты. Корабль мерно покачивало, как огромную колыбель.

Мне надоело следовать воле богов.

Я встала и прямо в ночной рубашке побрела на палубу.

Ночь выдалась темной. Корабельный фонарь едва справлялся со своей задачей, чуть разгоняя царящий мрак. Холодные доски леденили босые ноги, я тут же озябла. Даже здесь, посреди водной глади, уже ощущалась осень.

Я подошла к резным перилам.

— Авиона!

Не стала оборачиваться. Появление Ивора всколыхнуло в душе лишь уже привычную, чуть тоскливую ненависть, которая упорно гасила все остатки светлых чувств к нему.

Он подошел совсем близко. Некоторое время молчал.

— Авиона, — Ивор взял меня за руку, обжигая пальцы теплом своей ладони, — я попытаюсь все изменить. Поверь мне, все будет хорошо.

— Когда-то ты уже так считал… — прошептала я едва слышно.

Он ничего не ответил.

Ивор исчез, и лишь ярко-синие сполохи пару мгновений кружились в воздухе рядом со мной.

А за бортом шумело море. Черное и по-прежнему голодное. Мне казалось, там плещется вовсе не вода, а сама тьма, вдруг ставшая осязаемой. Но я больше ее не боялась. Хотелось протянуть руку, коснуться ее, стать частью этой безграничной мощи…

Море обещало мне свободу. Обещало, что даже умение плавать не поможет, если я все же проявлю слабость и передумаю. А главное, обещало, что непременно упокоит меня рядом с Клеоном…