…но руку возмездия это не остановило.

— Что ж, голова у него крепкая, — сделала вывод Василиса.

— Ага… повезло.

И неизвестно, кому именно.

— А к Горецкому присмотрись. Неплохой парень. Как мне говорили. Всего на пару лет тебя моложе.

— Еще и моложе?!

— Так получилось… пойми, репутация уже состоялась и изменить ее непросто. Вещерский и без того упирался до последнего. Говорил, что не стоит мешаться… может, и вправду не стоит?

Вопрос был риторическим.

— Тоже мне, мужики… один несчастный случай и все…

— Два.

— Тот идиот сам был виноват. Чудом тебя не угробил и вообще… — Марья потянулась за новой булочкой и чаю налила. — Лучше скажи, чем тебе помочь? Что ты вообще делать собираешься?

— Не знаю, — Василиса присела и булочку взяла.

Плюшки получились именно такими, как должны. С хрустящею корочкой, с мягким тестом и нежным ароматом.

— То есть, — поправилась она, — примерно знаю, но с чего начать понятия не имею. Наверное, надо будет отремонтировать конюшни. И защиту поставить. Потом найти кого-то, кто в делах разбирается, а то я ничего-то не смыслю… и лошадей отыскать. А значит, списаться со всеми, кто разводит, спросить, есть у них что на продажу по подходящей цене.

— Вот, — Марья подняла палец, — а говоришь, что не знаешь. Плесни-ка еще чайку… слушай, а на наших заводах неужели ничего-то подходящего не найдешь?

Жильцы дом покидали до крайности неохотно.

Хмурились.

Отмахивались, пусть даже и от бляхи Тайной службы. Дамочки вздыхали, иные вовсе норовили чувств лишиться, но так, чтобы упасть на руки Вещерского. Тот же ловить обморочных девиц не желал, а Демьяну вот приходилось. И эта томность, нарочитая медлительность, притворство донельзя раздражали. Однако раздражение Демьян держал при себе, чем и заслужил одобрительный кивок.

Чуть позже у дома появились и местные жандармы, на Демьяна поглядывавшие искоса и с недовольством, на Вещерского — с явною опаской.

Стало людно.

То тут, то там мелькали мундиры, привлекая внимание отдыхающих, которые, не имея развлечений иных, и нынешним удовлетворились. Толпа, собравшаяся у дома, прирастала сама собой.

— Идемте, — велел Вещерский и, ткнув пальцем в сонного лысоватого мага, который придан был к отделению не столько по великой надобности, сколько согласно штатному расписанию, добавил: — Вы тоже. Надеюсь, не всю науку позабыли?

Маг поджал губы и вздернул подбродок.

Подбородки.

Они спускались лесенкой, скрываясь под слегка засаленным воротничком рубашки. Впрочем, следовало признать, что в целом господин Ухтомский вид имел вполне себе солидный, подобающий чину и положению. А что слегка лысоват, так может от большого ума.

— Держитесь за мной. Вперед не лезьте, — Вещерский широким шагом направился к дому. И чтобы поспеть за ним, пришлось постараться. Демьян постарался. А вот магу, давно привыкшему шествовать степенно, пришлось нелегко. — Демьян Еремеевич, если вдруг вам покажется, что что-то идет не так, не стесняйтесь, говорите.

Скажет.

Сейчас вот спина зачесалась, почудилось даже, что треклятый змей ожил, пополз, желая забраться повыше. Того и гляди высунет из-под одежи наглую морду свою, ощерится, честной люд пугая. Демьян даже шею пощупал, хотя понимал, что вряд ли подобным образом определит, не изменился ли рисунок.

Держался Демьян по-за неожиданно широкою спиной княжича.

А тот, поднявшись до третьего этажа замер, уставился в опустевший коридор неподвижным взглядом. Лицо его побледнело, слегка осунулось. Едва заметно дрогнули губы.

— Что скажете. Как вас там…

— Милослав Евгеньевич, — важно произнес маг. — А сказать… помилуйте, обыкновенное охранное плетение, каковое бывает ставят в приличных домах для защиты.

Он поджал губу.

— А вы, Демьян Еремеевич, что скажете? — почудилось, что в голосе Вещерского мелькнула тень разочарования. Вот только кем он был разочарован?

— Не похоже на охранное, — Демьян не удержался и поскреб шею. Зуд в позвоночнике стал вовсе невыносим. Хотелось прислониться к стене и поскрестись о нее, и будь он один, не удержался бы. Однако присутствие людей сторонних заставляло вести себя прилично. — Охранные здесь имеются, в стенах, как оно положено. И стандартного образца. А это… взгляните на те вон линии…

— Просто активированная защита, — маг поджал губы.

— Они идут не к основному контуру, — Демьян опять потер шею. — Они идут дальше… к энергетическому ядру, но я его не вижу. Извините. Скорее ощущаю.

— Кто-то просто поставил дополнительную защиту. Не совсем умно, возможен конфликт, но…

— Это не защита.

Демьян отрешился от зуда и закрыл глаза. Он все равно видел линии, но теперь ярче и четче, будто выступили они над явью. Тонкие, хрупкие, переплетшиеся друг с другом в единую сеть… на паучью похожа. Определенно. Главное, задень одну ниточку, и прочие задрожат, затревожатся… и тогда приглушенное солнце энергетического ядра, которое Демьян не видел, но скорее чуял, причем всею своей сутью, вспыхнет.

— Стоять! — грозный голос Вещерского заставил очнуться.

— Помилуйте, но…

— Вон пошел, — это было сказано так, что и у Демьяна появилось желание удалиться. Маг же обиделся, и еще выше вздернул подбородки, показывая уже не только их, но и шею, на которой проявилась красная полоса, натертая воротничком. И подумалось, что будто кто-то петлю накинул.

— Там бомба, — сказал Демьян очень тихо.

— Что? — маг нахмурился. — Это, право слово, чересчур.

— Нет, — Демьян прислонился к стене, благо, на ней не было сторожевых линий. Пусть погруженные Вещерским в состояние стазиса, они все же внушали Демьяну некоторые опасения. — Там… точно бомба. В активной фазе.

— Да что вы несете… кто вы такой вообще? — маг рванул воротничок. — Я понимаю, что у вас титул, но у меня образование! Квалификация!

— Была когда-то, — согласился Вещерский и протянул знакомую уже флягу, которую Демьян принял с благодарностью. — Но он прав, там действительно бомба. И непростая.

На благородном лице Вещерского вдруг появилось выражение хищное, злое. И… предвкушающее?

— Помилуйте, но… это невозможно!

— Почему?

— Потому что невозможно! Какая бомба… это же Гезлёв! Тут люди отдыхать изволят!

— У всех свои представления об отдыхе, — Вещерский расстегнул манжеты, отправив запонки в нагрудный карман пиджака. А пиджак, сняв, протянул магу. — Будьте столь любезны, позаботьтесь о сохранности.