– Ой, ой, пожалуйста! Не делайте этого! – взмолилась Тася. – Это бандиты. Они за нами гонятся.

– Что-то большеваты вы в догонялки играть, – проворчал водитель, но останавливаться не стал.

Евграф прильнул к заднему стеклу:

– Плохи дела: у них машина.

– И пусть. Поехали в центр. Там уже народу – куча. Не будут же к нам на людях приставать!

– Приставать-то не будут. А дальше что?

– Ну-у-у… не знаю… – Тася задумалась. – Мне дней десять назад один парень из параллели, Сережа Панин, рассказал, что нашел вход в катакомбы. Главное, в центре, в людном месте. Только во дворе, за гаражом. Я сначала не поверила, но потом мы шли мимо, и он показал. Со стороны ни за что не догадаешься. Там раньше все было камнями заделано, а теперь камни посыпались. Может, нам туда? Посидим пару часов. Или другой выход найдем. Фонарик есть.

– А не проще твоему деду позвонить?

– Не проще. Он сегодня по делам уехал. Еще на первой электричке. Может, Люсьене?

– Тетке? Да ни за что! Ее если подключить, назавтра полгорода про мешок с артефактами узнает.

– Взглянуть бы на них. Быстренько, а? Какой он, Глаз Ра?

– Успеется. – Евграф крепче сжал ручку раздутого полиэтиленового пакета. – Ладно, уговорила. Катакомбы – значит, катакомбы.

Оторваться от преследователей оказалось, на удивление, легко. В центре города Тася с Евграфом выскочили из автобуса в толпу на остановке. Макс замешкался, не сразу нашел, куда припарковаться. Этого времени хватило, чтобы пробежать сотню метров и юркнуть в нужный двор.

– Только бы дыру не заделали! – прошептала Тася.

К счастью, за десять дней ничего не изменилось. В тоннеле было сумрачно и дурно пахло. Низкие каменные своды почти касались макушки более высокого Евграфа. Тоннель уходил вглубь скалы.

Тася опустилась на лежащий у входа камень, кивнула на такой же, чуть в стороне:

– Садись!

Евграф сел, приложил к губам палец. Прислушался. Несколько минут его лицо оставалось спокойным. Вдруг он напрягся, вскочил, быстро зашептал:

– Тасечка, подъем – и побежали. Нас засекли.

– Но как? – Вопрос прозвучал уже на ходу.

– Так же, как сейчас я. Мы с Виталиком чувствуем друг друга. Это трудно объяснить. Просто знаем, где нужный человек, и всё.

– А ты не можешь определить, впереди есть выход?

– Не получается. Но все равно давай поскорее. По-моему, они с Максом уже внутри… Тася, какие кроты здесь понарыли?

– В Крымскую войну минные галереи копали, чтобы из-под земли противника взрывать, – задыхаясь от бега, принялась перечислять Тася. – В Отечественную добавили. Бомбоубежища, штабы всякие. Мне дед говорил, что даже под бухтой проход был. Старый-престарый.

– Если наш тоннель не минная галерея, у него должно быть как минимум два входа-выхода.

– Угу! – воодушевления Тасиному голосу явно не хватало.

На лоб Евграфа упала тяжелая капля. Ноги по щиколотку погрузились в воду.

– Стоп!

Тася мгновенно остановилась. Луч фонарика скользнул по черным заплесневелым стенам, уперся в сочащийся свод.

– Вода капает, – прошептала Тася. – Как ты думаешь, а она сейчас сюда не хлынет?

«Может», – пронеслась леденящая мысль, но вслух Евграф произнес совсем другое:

– Глупости. Тоннелю бог знает сколько лет. Он что, нас с тобой дожидался?

– Посвети, пожалуйста, под ноги.

Впереди, насколько пробивал луч, поблескивала вода. Тася вздрогнула. К этому моменту дыхание беглецов немного успокоилось, стало тише, и в уши проник новый, странный и неприятный звук: тоннель гудел.

«Что же там сверху? Что?» – подумал Евграф. И вдруг догадался: море!

– На море похоже, – тут же прошептала и Тася. – А дед думал, что все уже обрушилось. Кажется, я сейчас помру от страха.

– Поэтому пойдем-ка быстрее. Чтоб мне твой хладный труп на себе не волочь, – попробовал пошутить Евграф.

Озвучивать остальные мысли он не стал. «Кто знает, может, тут на волоске все держится. Получится от голоса и шагов резонанс – и ой как хорошо будет наследие Кахотепа спрятано!»

₪ ₪ ₪

И все-таки на морской гальке Дионисий поскользнулся, упал, уронил Зо. Неожиданный порыв ветра бросил ему в лицо ее волосы. Он отвел их, коснулся губами горячего лба. Теперь, когда все было позади, оставалось только собраться с голосом, позвать Агату. Лишь бы она пришла. Лишь бы…

Дионисий начал выпрямляться и вдруг почувствовал, как что-то острое уткнулось в спину.

Он медленно повернул голову. Над ним с копьем в руке стоял Кирос.

– Ну что, гнилой баран! Убежал? Думаешь, другие настолько глупы, что не поймут, куда ты поволочешь свою девчонку? Молодец! Здесь будет легче избавиться от ваших трупов, – прогнусавил он, шмыгнул непомерно разбухшим носом и медленно нажал на копье.

Дионисий вскрикнул.

– Что, больно? – Кирос усмехнулся. – Это только начало. Лежи. Не дергайся.

Дионисий замер. Им с Зо сейчас требовалось время. Ей – прийти в себя и позвать Агату. Ему – собрать столько сил, чтобы подчинить Кироса своей воле.

– Ну-ну, падаль! Прав был отец: и дело сделаем, и дома не замараем.

Зо шевельнулась, вздохнула, открыла глаза. Дионисий напряг мышцы.

– Сам отдашь чудесное зелье или мне сначала тебя убить? – не заметив этих приготовлений, продолжил Кирос и вдруг, сделав неожиданный выпад, попробовал дотянуться до сосуда.

Дионисий успел выставить ногу. Кирос грохнулся рядом, выронил копье, скрюченными пальцами вцепился в ненавистное лицо.

Отчаянно вскрикнула Зо. И одновременно сверху, с берега, кто-то, не привыкший к возражениям, громко, четко приказал:

– Встань, сын Хаемона! Поединок окончен!

– Ориген!

Стратег стоял на холме в окружении вооруженных мужчин. Среди них мощным торсом выделялся Атрей.

Ярость, необузданная, лишающая рассудка, кровью хлынула в голову Кироса. Он по-поросячьи взвизгнул, вскочил, поднял копье, кинулся в сторону, но вдруг развернулся, зарычал, занес руку для броска.

– Берегись! – одновременно крикнули Ориген и Атрей.

Дионисий вскочил, прыгнул, пытаясь схватиться за древко. Но он ошибся и поэтому не успел. Копье предназначалось не ему. Целью была Зо.