Честно говоря, он вообще не видел достойного выхода из сложившегося положения. Если при выступлении из Крешова он еще питал какие-то надежды удержать Южную Себрию, то после вступления в Каму он их растерял. А что может быть хуже, чем командующий, потерявший веру в победу? Но ситуация и впрямь складывалась неважная, если не сказать грубее.

Но солдаты, а уж тем более окружавшие полковника Барти офицеры, не должны были заметить малейшей слабости и неуверенности в его действиях. А потому весь следующий день Алекс как заведенный носился по укреплениям Ападагпара. Он лично изучал состояние нескольких брошенных османийцами пушек, наличие боеприпасов к ним, с умным видом, не таясь от противника, в бинокль разглядывал Тактамыдаг и изучал подходы к городу, а его душу грызли сомнения. К вечеру, совсем измучившись, он все-таки решил поделиться своими сомнениями с Гжешко.

– Что будем делать? Штурм и взятие Камы не решает никаких проблем, скорее, только усугубляет их. Долго продержаться здесь мы не сможем, отступать нам некуда, а бесполезное сидение на Ападагпаре – не самый короткий, зато самый верный путь к поражению.

Себриец поднял на Алекса покрасневшие от бессонницы глаза.

– Не один ты мучаешься этим вопросом. Если тебе станет легче, я об этом думаю ничуть не меньше тебя и точно так же не нахожу выхода.

Только сейчас полковник заметил, насколько постарел за месяцы их знакомства себриец. Под густой черной бородой на лице залегли глубокие морщины, а ведь перед ним сидел еще довольно молодой человек, немногим старше самого Алекса.

– Ладно, – подвел итог беседы руоссиец, – утро вечера мудренее.

Не найдя спокойствия и утешения во вчерашней беседе, эту ночь полковник спал плохо. Долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок, утром поднялся на ноги разбитым и невыспавшимся. А народная мудрость сработала-таки, хоть и совсем не так, как он ожидал. Когда Алекс пытался запихнуть в себя сухую перловую кашу, сваренную на воде и почти без соли, прибыл посыльный с поста, оставленного наблюдать за Крешовым.

– Господин полковник, в город вступили астро-угорские войска!

Несколько секунд Алекс осмысливал полученную информацию, а затем задал только один вопрос:

– Это точно?

– Точно, господин полковник! Их шинели ни с какими другими не спутаешь.

Точно такая же потертая, заношенная серо-голубая шинель была наброшена на плечи полковника. И это был конец свободной Себрии.

– Соберите господ офицеров на совет. Немедленно!

Первым взяв слово, полковник Барти коротко обрисовал ситуацию.

– Не знаю, по какой причине Астро-Угорская империя решила нарушить данное княжеской коалиции обещание, да это и неважно. Важно, что сейчас мы оказались зажатыми между молотом и наковальней.

Алекс плеснул в пересохший рот воды и, проглотив, продолжил:

– С княжеской коалицией мы еще могли справиться, но против Астро-Угорской армии у нас шансов нет, несмотря на то что на вооружении у астрияков весьма паршивая винтовка.

Это заявление вызвало среди офицеров оживленный шум.

– И что вы предлагаете, господин полковник?

– Спасти тех, кого еще можно. Добраться до нейтрального княжества Боградского, а там армию распустить. Хотя какая мы уже армия, даже на полнокровный полк солдат едва наберется!

– Для этого нам все равно нужно пройти через угорские позиции, – заметил штаб-капитан Крыдлов.

– Если нужно – пройдем!

Захватив Крешов, астро-угорцы отрезали силы «Свободной Себрии» от княжеств Ясновского и Боградского. Но если для прохода в Ясновское город нужно было захватить, то путь к Бограду проходил мимо города. Можно было бы обойти Крешов горными тропами, но для такой массы войск, да еще и ранней весной, они были непроходимы. Оставалось только выяснить, как именно охраняется эта дорога.

Многострадальный мост через ущелье был сожжен после прохода колонны. Первая встреча с астро-угорцами произошла на второй день марша. Как выяснилось, противник не сидел на одном месте, а активно вел кавалерийскую разведку на обеих дорогах, ведущих в Каму. С одним таким разъездом и столкнулся головной дозор себрийцев. С обеих сторон прозвучало несколько выстрелов, после чего всадники спешно скрылись. Но все же с колена по всаднику попасть куда проще, чем с седла по вставшему на колено пехотинцу.

Двое астрияков остались лежать на снегу вместе со своими лошадьми. Вот только это оказались вовсе не астрияки; взглянув на их форму, Смирко опознал противника.

– Угорский гонвед.

Противник опасный, упорный и безжалостный.

А с себрийцами у них давняя завидная ненависть. А самым худшим было то, что теперь проскользнуть с минимальными потерями не удастся, об их приближении в Крешове узнают не позднее завтрашнего полудня.

– Придется драться всерьез, – сделал вывод Крыдлов.

Оставалось только ускорить марш, чтобы дать противнику как можно меньше времени на подготовку. Через день, в два часа пополудни свободносебрийская разведка с гребня одной из гор смогла увидеть окрестности Крешова. Вместе с ними на гору поднялся полковник Барти.

– Готовятся.

Поперек дороги угорцы заложили две линии траншей, с таким расчетом, чтобы их нельзя было обойти. А вот инженерные препятствия перед ними устроить не успели. План атаки уже начал складываться в голове Алекса.

– Господин полковник, пушки.

Один из разведчиков рассмотрел орудия, которые офицер не заметил, разглядывая позиции противника в бинокль. Одна, две, три… восемь. Восемь полевых пушек. Калибр не понять, скорее всего, четырехфунтовки. Батарея была расположена на пригорке, в стороне от позиций пехоты, с таким расчетом, чтобы можно было вести фланкирующий огонь по полю перед ними. В наличии имелось и пехотное прикрытие. План пришлось переделывать на ходу.

– Угорцы думают, что мы собрались атаковать Крешов. Обнаруженные разведкой траншеи – передовое охранение, чтобы не допустить внезапной атаки. Основная линия обороны проходит по окраинам города. Поэтому атакуем с наступлением темноты, с батареей возиться не будем…

– Не подавив батарею, понесем большие потери!

Еще неделю назад полковник Барти не преминул бы поставить на место наглеца, прервавшего старшего по званию и должности, однако к этому дню обстоятельства резко изменились.

– В темноте артиллеристы будут бить наугад! А когда преодолеем траншеи, то огневые позиции пушек створятся и вслед нам сможет стрелять только одна, максимум две! Если же начнем атаковать батарею, рискуем увязнуть в бою, а к угорцам может подойти резерв из Крешова. Еще какие у кого мнения есть?

Алекс обвел взглядом офицеров, все промолчали.

– Тогда после прорыва угорской обороны поворачиваем на Боград и отрываемся от противника на максимальной скорости. Те, кому повезет, к утру выйдут к границе.