– Еще раз назовешь меня малышом – точно нос разобью! – пообещал Барт.

Фургон наконец остановился. Барт, опасливо косясь на мечущегося рядом пса, слез с лошади. На ощупь, придерживаясь рукой за стенку фургона, подошел к вознице.

– Это правда ты? Рад видеть тебя живым, малыш, – обернулся ему навстречу старьевщик. – Сейчас, подожди…

Он несколько раз чиркнул кресалом и разжег маленький фонарь с замызганными стеклами. Посветил им Барту в лицо и сокрушенно зацокал:

– Эх, кто ж тебя так…

Барт поморщился, кончиками пальцев касаясь фингала под глазом.

– Ты обещал меня отвезти в Дрезенборг, – без вступления проговорил он. – Так вот, я согласен. Только со мной еще один человек. Раненый. Помоги загрузить его в фургон.

– Э-э, парень, мне сейчас как-то не резон… – начал было старьевщик.

Барт, сам от себя не ожидая, вырвал из-за спины меч и, приставив лезвие к шее тощего, прорычал:

– Быстро поднимай свою костлявую задницу и помоги мне с раненым! Я сказал – ты отвезешь нас в Дрезенборг! Ну?!

Вирго, судорожно сглотнув, мелко закивал. Хвостики на его шапке закачались в такт движениям головы. Осторожно отодвинув клинок от своей шеи, он прохрипел:

– Триста лир… С каждого!

Барт шумно выдохнул. У него уже не осталось сил, чтобы торговаться.

Повозка катилась неспешно, но можно было благодарить богов уже за то, что та кляча, что ее тащит, вообще справляется со своим делом. Серого разместили под пологом, соорудив ему вполне сносную лежанку из всякого тряпья, которого у старьевщика оказалось навалом. Барт устроился рядом с магом. Зажгли фонарь, подвесили его на одной из дуг, придерживающих полог. От тряски фонарь изрядно раскачивался, но светил исправно. В целом получилось даже уютно, если не считать затхлого запаха и постоянного ожидания погони.

Осмотрели рану Серого. Наложенные накануне швы разошлись напрочь, рана опять зияла свежим мясом и сильно кровоточила. О том, чтобы шить снова, тем более на ходу, не могло быть и речи. Барт помог магу потуже перебинтовать бок и отыскал очередной пузырек со скумой. Серый выпил зелье и погрузился в вялую полудрему. Глаза его были открыты – Барт видел пляшущие в них отблески фонаря, – но казались пустыми.

– Этот твой… Вирго… Думаешь, ему можно доверять? – прохрипел маг, когда они тронулись в путь, отпустив восвояси имперскую лошадь, с которой старьевщик, конечно, не поленился снять всю сбрую. Вопросов о том, что случилось, Вирго не задавал.

Барт фыркнул:

– Вирго? Этот прохиндей втюхал мне бабские сапоги за триста лир! Вот и судите сами – можно ли ему доверять…

Серый криво усмехнулся, и эта усмешка надолго застыла на его лице.

Барту на глаза попалась лютня, которую он едва не купил недавно. Выудив инструмент из завалов того хлама, что Вирго называл товарами, он устроился поудобнее и начал настраивать инструмент. Пальцы, истосковавшиеся по струнам, порхали над ними плавно, едва касаясь, так что снаружи звуки были едва слышны.

Мелодия соткалась сама собой. Печальная, чуть тревожная, с рвущимся, как у останавливающегося сердца, ритмом. На душе у Барта было погано. Страх прошел, осталось только ощущение чего-то мерзкого. Он то и дело косился на Серого, который уставился остекленевшим взором вверх, на качающийся над головой фонарь.

– Как рана? – кашлянув, спросил он, не прекращая игры.

– Ты сам не видел? – огрызнулся маг. – Слава богам, хоть боль не так чувствуется. Скума делает свое дело.

– Кто этот темнокожий? – не выдержал Барт. – Вы видели его меч?

– Да. Это меч Сандро. А таец – судя по всему, пес Красной руки. Я уже слышал о нем. Убийца по прозвищу Коготь… – Маг сморщился, как от боли, прикрывая ладонью глаза. – Карл… Он был мне, как брат…

– Ну, что ж вы его хороните раньше времени, – неуверенно пробормотал Барт. – Может, он…

– Не может! – отрезал пилигрим. – Если хоть половина из того, что болтают о Когте – правда, то Карл наверняка уже мертв.

– Да и не только он, – насупившись, пробурчал Барт. – Там, наверное, ступить некуда от трупов. И заварили эту кашу вы!

Серый искоса зыркнул на юношу, но тот продолжил:

– И чего ради вы все это затеяли? Еще и головореза этого бородатого притянули. Ну, он-то на деньги сборщиков позарился. А вам это зачем?

– Ты меня что, упрекать вздумал, сопляк? – разозлился маг. – Тебя никто не заставлял участвовать в этом. Я тебя, кстати, и сейчас не держу – можешь проваливать!

– Да что вы? – ехидно сказал Барт. Страх перед Серым постепенно улетучился, жалость – тоже, и сейчас он чувствовал только нарастающее раздражение. – Между прочим, это фургон моего знакомого, и я его нашел! Что, думаете, легко уговорить торговца взять к себе в попутчики полудохлого мага, накачанного скумой? Если что-то не нравится – сами проваливайте!

Серый приподнялся на локтях, ноздри его раздувались от гнева.

– Ну, давайте, испепелите меня, – фыркнул Барт. – Уж что-что, а убивать невинных людей вы горазды.

Маг бессильно откинулся назад.

– Кого это ты называешь невинными? Имперских солдат?

– Да хоть бы их, – пожал плечами юноша. – Они всего лишь солдаты, выполняют, что прикажут. Хотя, конечно, попадаются среди них… – Он ощупал заплывший глаз. Открывать его он уже мог, но болело все вокруг глаза страшно. А уж как выглядело со стороны – он боялся и представить. – А торговцы? Ведь там на каждого солдата – наверняка по двое караванщиков пришлось! Если бы не наша засада – вообще неизвестно, кто бы взял верх.

– Вот именно.

– Да что вот именно! – чуть не вскочил на ноги Барт, но качнувшаяся на ухабе повозка усадила его обратно. – Ведь вы же сами все это и устроили! Люди Марко подбросили скуму!

– В этот раз – да. Но уже были случаи, когда это делали сами имперцы, чтобы конфисковать весь товар, а торговца либо повесить, либо содрать огромный выкуп. Казна Валора трещит по швам. Он стремится пополнять ее любыми средствами.

– Но…

– Послушай меня, Бартоломью! – с нажимом перебил его маг. – Да, жаль погибших. Но есть вещи, которые важнее всего остального. Порой важнее, чем чьи-то жизни. Чем твоя жизнь, чем моя…

– Значит, если понадобится, вы и меня в расход пустите ради своих великих целей? – съязвил Барт.

И вдруг замер, пораженный внезапной догадкой.

– Погодите-ка… А ведь это вы настояли на том, чтобы именно я пошел доложить Эстерано о скуме. Вы наверняка догадывались, что меня не отпустят просто так…

– Да о чем ты болтаешь, Бартоломью! Наоборот, задание было самое безопасное – передать послание и убраться подальше, пока не началась заваруха…