Воцарилась тишина. Барон растерянно таращился на девицу, потом переглянулся со своими спутниками. Леонард тоже крутил головой, переводя взгляд с блондинки на непрошеных визитеров.

– Кхм… – кашлянул наконец Карлендорф. – А… где Бернарда?

Леонард издевательски ухмыльнулся, постукивая пальцами по оголовку упертого в пол меча.

– Кто-кто? – ядовито осведомился он.

Барон что-то промямлил, пятясь и не спуская глаз с девицы.

Леонард, пошарив на комоде, нашел свою перчатку и швырнул ею в обидчика, попав точно по лицу. Тот смешно фыркнул, выпучив от удивления глаза.

– Я вызываю вас, барон, – отчеканил Леонард. – Завтра в полдень. Такие выходки недопустимы, и вы отплатите за свое хамство кровью!

Карлендорф неуклюже поклонился, придерживая сползающий берет.

– Как вам будет угодно, граф… – пробормотал он. От его прежней уверенности и напора не осталось и следа. – Смею вас заверить, что я очень сожалею о случившемся, и готов принести извинения вам и… вашей даме. Если вам будет угодно – я принесу эти извинения публично…

– Ах, вы хотите еще и предать огласке эту постыдную историю? – возмутился Леонард.

– Нет, нет, что вы… – ужаснулся барон, мелко тряся головой. – Я только хотел сказать, что…

– Убирайтесь вон, недоумки! – взревел Леонард. – И молите богов, чтобы мой отец, граф Кроу, не узнал об этой вашей выходке!

– Мы приносим свои…

– Вон!! – Леонард указал на дверь острием меча. – И чтобы я вас не видел до завтрашнего полудня. Для дуэли встретимся у ратуши и проследуем на место, которое вы сами выберете. Выбор оружия, конечно, тоже за вами. Смею заверить, я одинаково хорошо владею и холодным оружием, и пистолями.

Троица, спотыкаясь и сталкиваясь друг с другом в дверном проеме, поспешно удалилась.

Шумно выдохнув, Леонард плюхнулся на кровать.

– Кто это был? – осторожно спросила девица. – Ох и натерпелась же я страху…

– Как тебя зовут? – обернулся к ней Леонард.

– Аделина! – обиженно воскликнула блондинка. – Ты что, забыл?

– Прости, прости… – поспешно извинился Леонард, подхватил с пола изящный бокал из тонкого стекла и наполнил его вином. Пригубив его, задумчиво пробормотал: – Бернарда, Бернарда… Откуда тогда взялась эта чушь про какую-то Бернарду?

Одеяло на противоположной стороне кровати зашевелилось, и из-под него показалась растрепанная черноволосая головка.

– Я Бернарда, – протирая заспанные глаза и широко зевая, ответила неожиданная гостья. – А что, что-то случилось?

Все трое уставились друг на друга, недоуменно хлопая глазами. Первым нашелся Леонард.

– Не желаете вина, сударыня? – любезно предложил он.

– Не надо, не надо, – замычала брюнетка, обхватив голову ладонями. – С этого все и началось. Мне домой пора. Если не вернусь до темноты – могут заметить мое отсутствие…

– Ну, до темноты еще далеко, – хихикнула Аделина и, выскользнув из-под одеяла, подошла к окну, раздергивая шторы. Леонард залюбовался ее точеной обнаженной фигуркой, утонувшей в солнечных лучах.

– Что, уже утро?! – в ужасе воскликнула Бернарда.

В коридоре послышались чьи-то торопливые приближающиеся шаги. Леонард гепардом прыгнул на кровать, с головой накрывая едва успевшую пикнуть брюнетку одеялом.

В комнату вошел мощного сложения мужчина с роскошными вислыми усами и небольшим, но приметным шрамом на левой щеке. Леонард облегченно вздохнул и выпустил копошащуюся под одеялом девицу.

– Карл, ты меня перепугал до смерти, – укоризненно сказал он. – Ты где был все это время? Меня тут чуть не пристрелили! И, кстати, завтра я опять дерусь на дуэли…

Мужчина слушал все это с каменным лицом, возвышаясь на пороге, как статуя боевого генерала. На нем была дорожная одежда с надетой поверх куртки длинной кольчугой. На поясе висел тяжелый полуторный меч.

– Дурные вести, дон Леонард, – перебил он болтовню молодого Кроу.

Леонард встал, придерживаясь рукой за столбик балдахина.

– Нам нужно возвращаться в Кастл-Кроу. Немедленно.

– Что-то случилось?

– Ваш отец убит.

Острые шпили замка показались на горизонте, едва всадники обогнули опушку леса и выехали на извилистую каменистую тропу, что с высоты обзорных башен напоминала небрежно брошенную на землю веревку. Альдарский хребет на западе был едва различим, но предгорья начинались уже здесь. Холмистая равнина все чаще топорщилась крупными скалами, торчащими из земли, как обломки гигантских зубов. Там, где ветра и дожди слизали напрочь тонкий слой почвы, темнели серые глыбы гранита. То и дело тропа огибала по самому краю глубокие овраги, на дне которых поблескивала стоячая вода. Корни кустов, росших на кромке оврагов, местами выглядывали наружу, свисая безжизненными серыми щупальцами.

Чем дальше они продвигались на северо-запад, тем круче дорога забирала вверх, карабкаясь на небольшое плато, обрывающееся глубоким каньоном. Кастл-Кроу высился там, на самом краю обрыва, врастая в скалу так, что трудно различить, где заканчивается горная порода и начинается сложенный из дикого камня фундамент.

Замок и сам по себе старый, принадлежит роду Кроу уже третье столетие. Но, как гласят семейные легенды, выстроен он на руинах еще более древней цитадели. Кое-где осталась даже часть старой кладки, а пара внутренних башен и вовсе была сохранена в первозданном виде. Так что своим обликом, столь отличающимся от принятых в Свадии, замок обязан тем безымянным древним зодчим, что заложили когда-то фундамент в этом краю – столь суровом на первый взгляд, и открывающим непревзойденные красоты тому, кто способен их разглядеть.

Леонард вздохнул, чувствуя, как сжалось что-то в груди, застыло тягостным комом в глотке. Он пришпорил лошадь, вырвавшись вперед. Не хотелось, чтобы Карл увидел его заблестевшие глаза.

Он подставил лицо колючему, предвещающему дождь ветру, несущему с собой мелкие песчинки и запах пыли. Прикрыл глаза – светло-серые, почти прозрачные, так не сочетающиеся с темными, как смоль, волосами. Глаза и волосы – пожалуй, единственное, что ему досталось от матери. В остальном, как ему твердили с детства, он был копией отца – высокий лоб, четко очерченные губы, мужественный подбородок, крылатый изгиб бровей. Аристократ до мозга костей.

– Мы ведь уже пропустили похороны? – спросил он, оглянувшись на чуть отставшего камердинера.

Карл, подстегнув лошадь, поравнялся с юношей.

– Боюсь, что да, дон Леонард. Гонца к нам послали через день после гибели дона Корнелия. До Дрезенборга два дня пути…

Леонард отвернулся, пряча заблестевшие глаза.

Снова замолчали. Это неловкое, тягостное молчание, прерываемое лишь редкими фразами, тянулось всю их дорогу из Дрезенборга. Леонард был потрясен новостью о гибели отца, и вдобавок его неустанно терзало необъяснимое чувство вины. Почему-то было жутко стыдно за те два беззаботных месяца, что он провел в городе. Хотя в свое время именно отец настоял, чтобы он отправился в Дрезенборг – поступать в знаменитую военную академию Серебряной Гвардии. Как и следовало ожидать, сына графа Кроу не слишком мучили вступительными заданиями, так что справился он быстро. Занятия в академии начинались в конце лета, и оставшееся до них время будущий гвардеец, конечно, постарался провести с пользой. Впрочем, любой на его месте поступил бы так же.