Кстати, о мармеладе… В соседнем магазине очень вкусный грушевый мармелад не для меня. Не для меня работают супермаркеты… там столько всего, и все не для меня (например, варенье в маленьких баночках).

Кажется, ДНЕВНИК ПОХУДАНИЯ становится списком всего, что я могла бы съесть, но не съела.

20:00. Весь цивилизованный мир по одну сторону, а я вместе с голодающими Африки и клиник Виши – по другую.

20:10. Триста рублей, которые я заплатила за то, чтобы полчаса побыть в шкуре дикобраза, – небольшие деньги, особенно в пересчёте на то, чтобы сейчас поесть супу.

20:15. Если бы это была правильная строгая методика, а не шарлатанство, я бы не хотела есть так невыносимо.

20:25. Да, и ещё. Игорь Семёнович сказал, что если я не буду выполнять… короче, если после кодирования я буду есть, то сразу прибавлю в весе очень много, килограммов сто. Это не правильная строгая методика, а шантаж!

20:26. Может быть, начать есть прямо сейчас, пока колдовство Игоря Семёновича ещё не начало действовать?

20:30. Чашка чая. Не кофе, потому что собираюсь посмотреть «Спокойной ночи, малыши» и лечь спать, уже до утра.

20:40. Меня разбудила Алёна. Очень счастливая, просто хотела залезть в телефон от возбуждения.

– Я не могу говорить, – слабым голосом сказала я.

– Нет, можешь, можешь! – сказала Алёна. – Ты знаешь, что только что случилось? Мне удалось!

Она имела в виду, что книга о сексе несколько минут назад сыграла свою роль в её отношениях с Никитой. В другой раз я бы очень порадовалась за Алёну, но сейчас только вяло сказала: «Поздравляю» и подумала: «У меня уже сейчас, после одного дня голодания, не считая утреннего бутерброда (ДО КОДИРОВАНИЯ, В ДРУГОЙ ЖИЗНИ), такая слабость… Когда я буду худой, секс мне будет уже ни к чему…»

21 апреля, суббота

11:30. Не могу встать, совсем ослабела от голода. Попросила Мурку принести чашку чаю.

Мура принесла чай и сказала:

– Вот твой чай, Хряк-дурак.

Не чувствую вкуса чая, ничего, кроме глубочайшей обиды на жизнь. С кровати сегодня не встану. Уже не хочу есть, хочу рыдать в голос.

11:46. Может быть, я лучше буду толстая? Полная, полнотелая, тучная. Грузная, дебелая, дородная, пышная, пухлая, пухлявая, толстомясая, толстопузая (все слова очень уютные).

15:15. Если не ешь, зачем жить?

15:20. Просто посмотрю на суп, как он там без меня.

20:10. Тарелка фасолевого супа. Одна, но большая (с другой стороны, большая, но одна – может быть, ещё не все потеряно и я смогу вернуться к голоданию?).

20:16. Колбаса, три куска и ещё один маленький, не считается. Два мандарина.

21:15. Да, я Хряк, зато не Хряк-дурак.

21:22. Две тефтельки.

Нужно смотреть правде в глаза – кажется, я сошла с голодания. Но у меня имеется уважительная причина – поняла, что я настолько сильный независимый человек, что не могу позволить Игорю Семёновичу подавлять мою волю к еде. К тому же я сэкономлю триста рублей на следующем сеансе, а то ли ещё будет, если вообще больше к нему не ходить!

Совесть меня не мучает, наоборот, я – молодец, ловко вырвалась из колдовских чар и сэкономила деньги!

00:10. Пельмени.

00:20. Произвела контрольное взвешивание – за время голодания прибавила два с половиной килограмма. Это полностью подтверждаёт мое мнение, что все это кодирование – подлый обман.

24 апреля, вторник

Напрасно я всю субботу отказывала себе в самом необходимом – питании – Андрей был у меня позавчера и вчера.

Что мне в нем нравится – он всегда приходит с чем-то. Вчера пришёл с кабачком, позавчера с тыквой. Только что это за манера все немедленно приготовить и съесть? Ведь это – прекрасные предметы интерьера. У меня один раз уже была тыква с Алёниной дачи. Она украшала буфет всю зиму, а весной мы отскребли от буфета тыквенную кашицу.

Когда Андрей появился, я спросила, почему он пропал на целую неделю (просто забыла, что ни в коем случае нельзя посягать на его время и показывать, что я считаю, будто у меня есть какие-то права).

Очень удивилась его ответу: он не звонил и не приходил, потому что работал в трёхстах километрах от Питера. (И это в то время, когда я голодала от обиды и волнения и непрерывно ждала его звонка, даже в Капелле на хоре мальчиков!)

В ответ на моё лицо Андрей довольно бессвязно объяснился. Оказывается, он думал, что:

1. Я… э-э… независимая персона, которая легко относится к… хм-хм… ко всему… и для меня… кхе-кхе… всё это ничего не значит.

2. И он… кхе-кхе… просто не хотел навязываться, хм…

3. Он бы и сейчас… хм… не пришёл, но у него в нашем доме ещё осталось… э-э… несколько нерешённых задач по физике, а также он присмотрел в прихожей сломанное кресло, и только поэтому и зашёл, а так бы ни за что не стал меня беспокоить.

Странные люди эти мужчины – кресло вот уже два года прекрасно держится на трёх ножках.

– Ты ничего у меня не спросила, тебе даже не интересно, женат ли я…

Странно, у Андрея были глаза по-настоящему страдающего человека.

– Ты женат? – быстро спросила я и сама обречённо ответила: – Женат…

– А вот и нет, – заторопился Андрей. – Вот и не женат…

И у меня в животе что-то зашлось от счастья. Теперь я могу жить и работать, не опасаясь никаких опереточных неожиданностей. К примеру, что Лысый вдруг окажется его женой!

Не то чтобы я строила относительно Андрея матримониальные планы, как те глупышки, которые мечтают о создании семьи и брака с каждым встречным, но, раз он не женат, я могу верить, что это… я боюсь говорить «навсегда»… Просто не исключено, что мы станем такой же трогательной парой, как те старички, которые держались за руки на скамейке в Летнем саду (заметила старичков, когда Роман говорил, что мы ненадолго расстаёмся), и это было самое прекрасное, что я видела в жизни, не считая Джоконды в Лувре.

…Нет, не совсем так, не самое прекрасное… Ещё прекраснее было зрелище, которое я наблюдала на заправочной станции во Франции, когда мы все вместе с Мурой, Денисом и Аллой совершали семейный поход в Диснейленд.

К этой французской заправке на двух мотоциклах подъехали очень стройные, затянутые в чёрную кожу юноши в шлемах. Я смотрела на юношей и думала – как прекрасна молодость и как жаль, что у меня она уже, кажется, прошла… И вдруг юноши сняли шлемы и оказались совершенно седыми старичком и старушкой с морщинистыми лицами. Им было лет от семидесяти пяти и старше…

– А ты почему развелась? – спросил Андрей. – И где твой муж?

– Мой муж живёт в Германии. Я очень хотела уехать в Германию, а он ни за что не хотел, вот мы и развелись.