— Мы сделаем так, как скажу я. По меньшей мере, потому, что мы направляемся вызволять из заточения моих близких, а не видаться с твоими. — Сарвилл бросил холодный взгляд на принцессу.

— Тогда я вернусь к отцу в Шаарвиль, — отрезала серебряноволосая девушка, — И пусть он делает со мной все, что ему вздумается. — Она спрыгнула с телеги и побежала в чащу, предусмотрительно придерживая подол платья и ловко перебирая своими бледными короткими ножками. Иллайа остановила повозку и запустила грубую и резкую неизвестно кому адресованную брань куда-то в сторону столицы Дордонии.

— Бурлящая бездна! Лиана! — странник выругался, уподобляясь кареглазой волшебнице, сполз с телеги и неохотно пошел следом.

Он не побежал сломя голову, безрассудно ориентируясь на мелькающий меж кустов силуэт. Нет. Медведь остерегался потерять принцессу из виду и что хуже всего опасался заблудиться в гуще деревьев Трепетного Леса. Даже при том обстоятельстве, что путников было трое и в случае потери друг друга они могли бы легко найтись по голосам — к тому же солнце только-только встало и впереди был целый день, прежде чем настанет время выбираться из чащи — Сарвилл понимал, что кровожадность холодного леса не стоит недооценивать, он забирал и менее дружелюбно настроенных путников в свой совершенно отличный от их мир.

Странник медленно ступал вперед, с каждым шагом слегка проваливаясь в размякшую от росы почву, он пытался вспомнить как можно больше навыков, что помогали сначала его отцу, а затем ему самому, на охоте. Важна была каждая деталь вокруг — отпечатки сапог на земле, примятая трава, обломанные ветки кустарников, а также различные предметы одежды и части плоти жертвы, которые могли остаться на стволах деревьев, с обломанными под корень ветвями. Важно было также продвигаться бесшумно, ведь самая обычная концентрация и внимательный слух могли подсказать направление, где находится неосторожный зверь гораздо быстрее, чем все остальное.

Чем глубже Сарвилл заходил вглубь лесного острова, тем ближе друг к другу начинали расти деревья, становились кучнее и еще тщательнее загораживали, настырно пробивающийся сюда солнечный свет. Мошкара взмывала в воздух целым облаком, стоило только медведю неуклюже коснуться какого-нибудь сорняка.

На коре одного из деревьев, стоящем меж хаотично растущих дубов, лип и тополей странник заметил свежую кровь — он обмакнул в нее палец и удостоверившись в своей правоте тут же заключил, что красная жидкость принадлежит принцессе, набегу неуклюже оцарапавшейся о шипастый ствол.

Внезапно с кустов, росших неподалеку, что-то спугнуло птиц — пернатые предательски выдали нарушителя спокойствия, захлопав крыльями и устремляясь под самые кроны деревьев. Сарвилл был почти уверен, что это сбежавшая девушка неуклюже тряхнула куст, поэтому он слегка ускорил шаг в нужную сторону, стараясь не повторить ошибки Лианы, осторожно обходя густые заросли и сильно замедляя ход, когда проходил вплотную к ним. Но медведю было не суждено преодолеть весь задуманный собой же путь до конца — кто-то другой решил это за него. Так, странник наступил туда, куда ступать не следовало…

Поверхность земли, на беглый взгляд казавшаяся твердой и не подозрительной, оказалась ничем иным, как тщательно усыпанным ветками и листьями входом в сырое холодное подземелье. Высота была не больше сажени, но странник, не успев сгруппироваться, все же покалечился и потерял сознание, ударившись головой о землю, как только настиг ее.

— Сарвилл, очнись! Очнись! Слышишь? Ты слышишь? — серебряноволосая чародейка громко и не переставая нашептывала в темноту, со всей мочи прикладываясь ладонями по щекам спутника снова и снова пока один из его разноцветных глаз не заблестел во мраке.

— Что?.. Где мы? — медведь узнал принцессу по голосу — его глаза еще не привыкли к темноте и бесконечно щурились.

— В яме, в пещере, в тоннеле, называй, как хочешь. Место довольно жуткое и мне хочется поскорее отсюда убраться. Ты был без сознания целый день! — Лиана поднялась с четверенек и начала ощупывать стену, по которой, как она считала, можно было выбраться наружу. — Бездна! Ни одного выступа, который помог бы взобраться наверх!

— Как целый день? — странник приложил пальцы к затылку и тут же отдернул, словно прикоснувшись к открытому огню — рука оказалась в крови.

Он использовал простое заклинание, создав самый слабый огненный светоч, на который только хватило сил, чтобы осмотреться. Почти сразу медведь узнал древние эльфийские руины — белый камень с рунами на языке нелюдей возник перед ним, как только странник встал на ноги. Руны таинственно отсвечивали оттенками серых, голубых, зеленых и золотых цветов. Пол оказался усыпан костями. Не человеческими.

— Кролик или заяц… А этот череп кого-то покрупнее… — странник предполагал вслух слегка водя ладонью по воздуху и направляя свет в нужную сторону. — Это явно медведь…

Лиана все время держалась позади Сарвилла, бросая из-за его плеча тревожный взгляд.

— Медведь? — принцесса возбужденно переспросила. В расщелинах руин сильно загудел ветер.

— Успокойся. Не используй магию. Не хватало, чтобы нас еще и сверху присыпало чем-нибудь неожиданным.

Принцесса не могла совладать с собой, засквозило еще сильнее.

— Этот медведь вполне мог упасть сюда как мы, переломать лапы и умереть от обезвоживания…

— Тут высоты сажень, редкое животное могло бы покалечиться, упав с такой высоты. — хотел возразить Сарвилл, но гудевший отовсюду ветер стих, а значит и принцесса обрела внутреннее равновесие — в споре отпала всякая надобность.

Еще некоторое время странник ходил вдоль стен и внимательно всматривался в руны на них.

В юности, когда другие мальчишки предпочитали рассказы о монстрах и чудищах, населявших Неймерию и вымерших после Вечного Потопа, Сарвиллом владели совершенно иные интересы — он бредил культурой эльфов, не упуская возможности расспросить о древнем народе у каждого путника, которого впервые встречал в Медвежьем квартале. Если же судьба сводила его с самим потомком эльфийского рода, тот тут маленький медведь не терялся и разве что не зубами вцеплялся в собеседника до тех пор, пока у того не кончались ответы на нескончаемые вопросы любопытного ребенка.

Каждый день странник бегал к одному старому эльфу, жившему среди медведей, выведывать еще не услышанные ни от кого тайны и секреты эльфийского народа. Изнуил был поистине стар — никто во всей Неймерии не мог представить как выглядит пожилой эльф, кроме жителей Медвежьего квартала, знавших Изнуила лично — морщины разъедали его благородное выражение лица, зрачки были бесцветными, а передвигаться он мог только с помощью трости, на которую опирался, скрючившись в три погибели и еле переставляя ноги. Эльф был единственным представителем нечеловеческой расы, жившим среди людей — все его городские собратья гнездились в специально отстроенном квартале Нелюдей и покидали его только в самых исключительных случаях, ровно как и принимали там гостей.

Старик любил разглагольствовать перед юным медведем. Бывало, он ждал его на крыльце своего дома в промежутке между полуднем и заходом солнца, чтобы ни терять ни минуты и тут же с его появлением погружался в воспоминания. А когда маленький Сарвилл не прибегал, эльф смотрел мокрыми бледными глазами на потухающее небо и тревожно постукивал тростью о порог своего дома до тех пор, пока над его головой не загоралось несколько сотен звезд. Потом он медленно разворачивался и пропадал за дверью своей лачуги ровно до следующего полудня.