И было сказано там: «Мой огненный диск упадет в далеких землях небесным огнем и сила его поселится в той земле. И там же родиться ваша новая Праматерь, родится в горе и грехе. И явится к вам чужеземец, который может видеть пробирающихся в его сон. И станет он тем, кто вручит богине силу моего послания, воплощённую в диске. И возродит он Молчащих и Грезящих в других землях. И станут они Делающими. А прежние умрут ради будущих! И прочитав это, Молчащие забудут мои письмена, которые им более не нужны…»

Здесь этот храм, здесь лик этой богини и здесь ты – Обученный во сне. В твоих землях родится богиня, в твоих землях найдёшь проявление воли Божественного Воина и исполнишь пророчество. А я последний Хранитель пророчества заклинаю тебя исполнить волю его.

И сказано в пророчестве, что «пусть чужеземец ищет всё в своих землях по имени своему чужеземному, по крику первому в имени чужеземном своём и найдёт всё тогда. И та земля начинается с первого крика его имени, и имя богини, и имена матери её и отца, которых потом и быть не должно. Так пророчествую и повелеваю я! Если же отклонится чужеземец с пути предзнаменованного ему, то погибнет он от первого крика, что и в имени его!»

И ещё сказано: «И чтобы был чужеземец крепок в служении своём, пусть станет посланцем моим и воплощением частицы воли моей и примет имя младшего посвящения моего – Чакраватин!»

После этих слов я увидел себя летящим между звёзд и гиганты с головами буйволов и козлов вставали передо мной на колени и мимо мчались обнажённые богини на слонах и катились огромные деревянные колеса с шестью спицами, а трёхликие боги склонившиеся над шахматными досками, шептали мне: «Теперь твой ход, Чакраватин! Не забудь сделать его». Так взывало ко мне пророчество, называя меня Чакраватином устами трёхликих богов.

Моё посвящение состоялось. Я не буду вдаваться в прочие подробности этого странного процесса преподавания тайных умений. Он продолжался ещё некоторое время. Главное я описал, как умел. Возможно, мне не в полной мере удалось передать те чувства восторженности, страха, удивления и, прежде всего, чувство приобретенного превосходства над другими людьми, что вызвали у меня сеансы Учителя, но прекрасно помню свои эмоции, когда я клялся в верности пророчеству. Наверное, тогда я искренне был готов ему служить. Представьте себе эмоционально подготовленного всеми условиями содержания в каком-то мистическом инобытии чужеземца, накрученную его психику, которой вручен особый дар проникновения в чужие сны, по сути дела, в сон любого человека находящегося на любом расстоянии и вы поймете тот первый заряд, с которым я говорил слова клятвы. Это уже потом, спустя годы я улыбался своим воспоминаниям: «Какая, ко всем чертям, клятва, какое пророчество. Бред!» И я был почти прав, если бы мистика джунглей снова совершенно неожиданно не нашла меня. Но, обо всем по порядку.

Через несколько дней после посвящения, Учитель велел мне ночевать в той самой хижине, где я расстался с переводчиком Рачи. На этот раз старик не посетил моего сна. А утром я обнаружил на соседней циновке, беззаботно посвистывающего во сне, Рачи. Когда я его разбудил, он разговаривал и вёл себя со мной так, будто бы мы и не разлучались, а ежедневно вместе работали над ремонтом крыши храма. Он был доволен нашей работой и торопил меня сегодня же отправиться домой. Я был не против. К моему изумлению на другом берегу речки, у переправы, нас поджидал пропавший водитель на джипе. Я никак не стал оценивать ситуацию, ожидая реакции и слов Рачи. Тот в свою очередь вел себя как ни в чем не бывало и я понял, что водителю так же внушили через сон, что он жил тут вместе со мной и Рачи. Что ж, меньше вопросов – легче всем!

В советском лагере меня встретили очень по-доброму, а Рачи взахлеб рассказал, как мы спасли от разрушения древний храм. Я поглядел на отрывной календарь, на стене у коллеги в вагончике. Оказывается, я пробыл там ровно сорок дней.

Учитель ещё не раз посещал мои сны и шлифовал отдельные аспекты моего умения, но прежнего давления и даже напоминания о клятве от него не исходило.

Однажды он явился попрощаться: «Я скоро уйду, уйдут все дети Божественного Воина, а ты пойдёшь дальше и ты не сможешь отклониться. Помни о нас, Чакраватин!» «Да, уж вас забудешь!» – подумалось мне. Дальше я работал как все, и в отмеренный срок вернулся в Союз.

По возвращении я, конечно, пережил неприятную проверку КГБ. Как только они не крутили мое прошлое, на чем только не пытались поймать. Но мое мастерство путешествующего по снам помогло на этот раз на все сто процентов. Из предсонья назойливых офицеров я узнал, что меня перепроверяют на предмет полной вербовки и использования по каким-то программам, которые связанны с работой с иностранцами из азиатских стран. Тут я сумел, что называется «включить дурака» по полной. Мне казалось, что я уже вывернулся.

Где-то четыре года меня совсем не трогали. Надеялся, что забыли. Всё-таки перестройка началась. Спецслужбам было не до агентов – спасали свои жопы в бурном море перемен. Я успокоился и потихоньку стал осваивать новые правила жизни. Они были просты и жестоки. Зарабатывай как хочешь, но только побольше, много, очень много. И снова мои тайные умения обеспечили мне успех. Я щёлкал все козни конкурентов как семечки, меня стали бояться. Я стал богат. И тут ко мне в офис заявился худой субъект по имени Вячеслав. Он не занимал себя и меня словесными реверансами. Сказал просто и доходчиво:

─ Тебе, Эдуард Борисович, несколько лет придется поработать на Родину в Красноярске. Да, да придется обязательно. Интерес там есть у нас большой. Мы тебе поможем еще деньжат заработать, а ты нам проконтролировать дела и средства зарождающейся лесопромышленной империи клана Монастырёвых. А может, и сам со временем станешь членом клана? Кто знает? Фирму под тебя по лесоторговле уже создали. Поезжай! Чай не на каторгу, а за запахом тайги и за деньгами. Ну, а дальше видно будет. Ну, так как?

─ А другой кандидатуры у вас нет? – Поинтересовался я.

─ Есть, конечно, и другие. Но я за тобой, разлюбезный, уже несколько лет наблюдаю. Ты все капканы, все ловушки как лиса обошел. Значит, есть в тебе что-то эдакое. Может, не зря в Индии околачивался? – Он улыбнулся со значением, а у меня внутри всё похолодело. – Шучу, шучу. Там в этих жёстких условиях ты нам нужен. Ты. Ставь здесь доверенного человечка на дела, а сам собирайся. Через месяца четыре полетишь. А пока походишь на спецкурсы наши: рукопашный бой, установка прослушки, ну и разное всякое.

Я не стал возражать. Судьба давно вела меня, не спрашивая разрешения. Конечно, что мне самбисту-разряднику рукопашный бой – только вспомню утраченные навыки. А прослушка, смешно даже, я без аппаратуры прослушаю любую душу. Ну, пусть.

Через полгода я осел в Красноярске владельцем лесоторговой фирмы «Сибирский лес». Интересно, что часть моих новых владений располагалась в Эвенкийском автономном округе. «Эдуард из Эвенкии» пошутил я как-то про себя, но никакого особого смысла в этих словах тогда не увидел.

С Сергеем Павловичем Монастырёвым я быстро нашел общий язык и интерес. Он из комсомольцев, крепко стоял на партийных связях несколько лет назад умершего отца. Бухгалтерия вся в руках младшего брата-калеки одноногого Ильи Павловича. Тихий работящий человек. Я смог предложить им выгодную экспортную схему древесины, и мы закрутили общее дело.