Вариан удивился. Конечно, тезис о том, что жена может иметь собственное независимое состояние, не нов, но Вариан никогда не думал, что ему предстоит жениться на такой женщине. Однако он понимал Энтони Уиндхема и даже подумал, что, окажись он сам на месте графа Лэнгфорда, предпринял бы то же самое, чтобы защитить интересы своей дочери.

— Я не очень-то богат, — признался Вариан тестю, — но и бедняком меня нельзя назвать. Теперь, когда я вновь стану жить на своей земле, мне нужно решить, как наиболее разумно использовать эту землю.

— У вас есть арендаторы? — спросил лорд Уиндхем.

— Да, есть.

— Ваш управляющий собирает с них ренту? Наверняка да. Выясните, что он делает с этими деньгами, — посоветовал Энтони. — Если они не потрачены на ваше проживание, то должны пойти на содержание вашего имущества. Вам придется самому побывать на каждой ферме и посмотреть, как там ведутся дела. Если плохо, то ваше дело — решить, прогнать арендатора или дать ему возможность исправить ошибки. Вы достаточно долго прожили при дворе, чтобы уметь с первого взгляда определить, кто чего стоит. Здравый смысл — вот все, что вам нужно. В наших краях можно разводить и овец, и лошадей. Если у вас хватит средств, попробуйте и то и другое. Овцы выгоднее, но они могут заболеть, и вы лишитесь всего стада. Так случилось с Морганами много лет тому назад. А вообще шерсть приносит хороший доход.

Энтони усмехнулся, глядя на растерянное лицо зятя.

— Золото и серебро не притекают сами собой, — заметил он. — Вы так долго жили при дворе, Вариан, что успели забыть: у всякого богатства должен быть свой источник. Большую часть жизни вы прожили за счет щедрот вашего деда. Должны же у него откуда-то браться средства, чтобы содержать огромную семью. Впрочем, не сомневаюсь, он кругом в долгах. Могущественные люди вроде герцога Томаса часто забывают о бережливости, но здесь, в деревне, мы не можем позволить себе жить не по средствам. Не можем, если собираемся вовремя платить королю налоги, если стремимся обеспечить своих дочерей приданым, а сыновей хотим поставить на ноги, если не желаем, чтобы наши арендаторы голодали. Наконец, не будь нас, разве мог бы Генрих Тюдор содержать столь пышный двор? — хмыкнул граф Лэнгфорд. — Нет, воистину, он в нас нуждается.

— Это гораздо сложнее, чем мне казалось, — покачал головой Вариан.

— Действуйте так, как вам подсказывает рассудок, сэр, и доверяйте чутью Ниссы, — порекомендовал Энтони Уиндхем. — Она выросла в деревне и обладает хорошей практической сметкой. Моя дочь — деревенская женщина.

Вариан вспомнил эти слова тестя, помогая жене слезть с лошади.

— После Риверс-Эджа, конечно же, все здесь кажется ужасно старомодным, — извиняющимся тоном произнес он.

И действительно, в его воспоминаниях Винтерхейвен был совсем не таким заброшенным и жалким, каким Вариан увидел его сейчас.

— Зато так интересно приводить здесь все в порядок, — успокоила его Нисса. — Пока в трубах есть тяга, милорд, а окна плотно пригнаны, зима нам не страшна. А тем временем мы все здесь обновим. — И она поцеловала мужа в щеку.

Двое старичков, прихрамывая и спотыкаясь, выкатились на крыльцо и приветствовали хозяев.

— Добро пожаловать, милорд! Добро пожаловать, миледи! — радостно пропели они.

Всем стало ясно, что старые слуги счастливы вновь видеть своего господина.

— Это Браунинг, а это госпожа Браунинг, — представил их Вариан, — а это — новая графиня Марч. Она дочь графа и графини Лэнгфордов и уже готовится подарить Винтерхейвену наследника. Вы собрали остальных слуг?

— Других слуг нет, милорд, — ответил Браунинг. — Мастер Смайл, управляющий, сказал, что нет смысла держать слуг в пустом доме.

— Здесь холодно, милорд, — сказала Нисса. — Давайте войдем внутрь и все обсудим.

Нисса поднялась по ступенькам, и Браунинги послушно затрусили за ней. Вариан де Винтер улыбнулся.

Его умилило, что старые слуги мгновенно признали авторитет Ниссы. Замыкая шествие, Вариан перешагнул порог своего дома.

Браунинги провели Ниссу в Большой зал Винтерхейвена. Это была уютная прямоугольная комната с двумя большими каминами, в которых ярко пылали поленья. Здесь было очень тепло. Сняв накидку, Нисса отдала ее Браунингу и обратилась к его жене:

— Я полагаю, вы занимаетесь и кухней, госпожа Браунинг? Завтрак должен быть на столе к окончанию утренней мессы. Ничего особенного, если только мы не ждем важных гостей. В таких случаях мы с вами вместе будем составлять праздничное меню. А в обычные дни — хлеб, яйца, ветчина, сыр. Я люблю фруктовые компоты, особенно сейчас. — Нисса улыбнулась старенькой служанке. — Здесь — никаких дворцовых привычек. Обед — в два пополудни. Около семи — легкий ужин.

— Да, миледи, — кивнула госпожа Браунинг, возвращая улыбку. — Но мне теперь понадобится помощь на кухне, миледи.

— Я полагаюсь на вас в выборе помощниц, ведь вы хорошо знаете здешних жителей. Выбирайте девушек трудолюбивых, но обязательно с хорошим характером, — посоветовала Нисса. — Наймите столько, сколько считаете нужным. Я сама поговорю с каждой и решу, кто из них годится, чтобы служить в доме. Те, кто не подойдет для кухни, займутся стиркой, уборкой и другой домашней работой. Я — женщина прямая и справедливая, но в слугах не потерплю ни развязности, ни безнравственного поведения. А теперь, пожалуйста, помогите моей горничной устроиться и распаковаться.

— Слушаюсь, миледи, — ответила, приседая, миссис Браунинг.

« Господи, — подумала она, — ее сиятельство совсем молоденькая, а уже такая строгая. Сразу видно, что получила отличное воспитание›. Миссис Браунинг была наслышана о Риверс-Эдже. Этот дом славился своим гостеприимством, а тамошние слуги считались образцовыми. Ее сиятельство, наверное, приучена ко всему самому изысканному. Тем лучше для Винтерхейвена, в котором вот уже тридцать лет нет хозяйки. Начинается новая эпоха. Остается надеяться, что и она не окажется теперь лишней.

Вариан де Винтер с чувством гордости наблюдал, как твердо и в то же время по-доброму разговаривает со слугами Нисса. Когда она закончила, Вариан обратился к Браунингу:

— Я хочу сейчас же видеть мастера Смайла.

— Я схожу за ним, — ответил слуга.

Кажется, сейчас полетят пух и перья. Артур Смайл управлял поместьем уже более пятнадцати лет. Он был честным человеком, но упорно не признавал ничего нового и не желал меняться. А теперь, конечно, ожидаются перемены, если только их сиятельства не собираются вернуться ко двору после рождения ребенка.

— Милорд, — отважился спросить Браунинг, — вы надолго к нам?

— Да, Браунинг, надолго. Можешь сказать об этом всем: мы приехали, чтобы остаться, чтобы жить здесь, чтобы наполнить этот старый дом детьми, — с теплой улыбкой ответил граф Марч. — Устраивает тебя такой ответ, старина?

— Конечно, милорд! Все наши будут рады, — заверил старик. — Пойду схожу за Смайлом, милорд. Обычно в это время он возвращается из конюшни и обедает на кухне. Вот уже много лет он придерживается одного и того же распорядка.