— Никогда, — яростно прошипела Таэльмина, резко выдергивая руку из захвата бывшего наставника, — слышишь? Никогда больше ко мне не прикасайся!

— Ты не права… — попытался было объясниться стремительно мрачневший Ганти, но рядом с нею уже стоял герцог, и его глаза горели таким же непримиримым огнем, как у его напарницы.

— Неужели не понятно? Противен ты ей! Пора бы знать, некоторые люди никогда не прощают таких поступков, как предательство и подстава.

— Не нужно ему ничего объяснять, он не поймет. — Таэльмина взяла напарника за руку и указала глазами на крыльцо избушки. — Тем более на нас смотрят.

— Не буду, — сразу смягчился Хатгерн, добавив непреклонно: — Но я решительно против его путешествия с нами!

— Я тоже, — согласилась тень и, не оглядываясь, пошла вместе с ним к стоящему на крылечке невысокому кряжистому туземцу.

Не хотелось ей видеть ни кривящихся от горечи губ мастера-тени, ни насмешливой ухмылки Изора, появившегося на полянке позже всех, но успевшего расслышать слова герцога.

— Завтракать будете? — вместо приветствия хмуро поинтересовался у Харна встречавший их низкорослый лохматый туземец. — Только учтите, у нас все простое. Хлеб да молоко, ну и медку немного дам.

Посмотрел на заинтересованные лица новичков и насупился еще сильнее.

— А разглядывать меня нечего, я не золотой. Хотя и гольд… наполовину. Так доставать молоко-то? Не хотите? Ну и молодцы, всегда так отвечайте. Тогда садитесь на типаров, и во-он по той дорожке… Изор покажет.

— Конечно, покажу, — спокойно подтвердил огр, направляясь к неприметному навесу, крытому снопами травы, — и пятерку типаров сам заберу. А ты пока выноси нашу поклажу, там четыре больших мешка и три сундучка. Я сам отправлял.

— Жмот, — безнадежно вздыхая, тихо проворчал полукровка, — можно подумать, они твои.

— Можно, — так же невозмутимо согласился Изор, выводя кротко молчавших шпионов, — если есть чем. Знакомься, Мин, это Ко, Ул, Хи, Ап и Эз. Рекомендую взять Эза.

— Спасибо, Изор, — кротким голоском поблагодарила тень, — твои советы для меня очень ценны.

— Не благодари пока, — ловко подхватывая мешки, которые ему с оскорбленным видом швырял с крыльца гольд, ухмыльнулся огр, — мне приятнее будет выслушать, что ты скажешь, когда поймешь, от какой головной боли я тебя спас. Ко и Хи всю дорогу спорят обо всем подряд, а Ап поет баллады о дриадах.

— Гад ты, скотина мохнатая, — обиженным тенорком заявил один из типаров, — мало того, что нас сразу выдал, так еще и девице Эза подсунул.

— Не подсунул, а посоветовал, — беззлобно огрызнулся Изор, указывая Таэльмине на скромно опустившего глазки типара с кокетливо подстриженной челкой, — вот он. А Харн может сесть на этого самого Апа, если боится заскучать.

— Я не боюсь, — осторожно признался Хатгерн, — но хочу сразу предупредить: если мне пение не нравится, у меня начинают ныть зубы. А вот от этого я просто зверею.

— А мы зверей не боимся, — гордо фыркнул типар, но тут рассмотрел шагнувшего к нему Ганти и тотчас попятился назад. — Но я могу и тут остаться, живот чего-то крутит…

— Ничего, — сердито прорычал мастер-тень, — десяток лиг пробежишь, сразу станет легче. И вообще, нечего было проситься в Сиандолл, если не хочешь возить путников.

— И откуда вы на нас свалились, такие злые? — окончательно сник Ап и терпеливо молчал, пока Ганти надевал на него особое мягкое седло, больше похожее на большущую жилетку, и привязывал позади своего сиденья мешок с багажом.

Не подал голоса непонятый певец и потом. Всю дорогу молча плелся в хвосте отряда и лишь сердито фыркал, когда кто-то из типаров или путников пытался с ним заговорить.

Впрочем, особого желания разговаривать не было ни у кого, все отлично понимали, что, пройдя из приюта открытым дриадой путем на скромную полянку в расположенный под Сиандоллом лес, на самом деле они шагнули с одной страницы своей жизни на другую, вступив на абсолютно незнакомую, тревожную и непредсказуемую тропу.

И сейчас совершенно бесполезно гадать самим или спрашивать предсказания у провидцев, чем закончится этот поход. Все будет зависеть от множества причин и событий разом, и никому не ведомо, который день и час они когда-нибудь позже назовут счастливым, а какой готовы будут проклинать.