собрав остатки сил, отдёрнул руку. Гарпун вырвал сердце из извивающегося тела чудовища. Зрачок изменил цвет с золотого на чёрный, и искалеченное тело — желеобразная масса, распадающаяся на куски, — попыталось просочиться сквозь решётку стока.

Лёгкие Гленна расправились. Начали наполняться водой. Жадно загребая воду руками, одна из которых кровоточила, он устремился к поверхности. Поверхность была так далеко — ужасно далеко. Глубина поглотила его и не хотела отпускать. Он поднимался вверх, темнота не давала ему покоя, а в горле уже булькала вода.

Наконец, голова его появилась на поверхности, и, глубоко вдыхая ночной воздух, Гленн услышал собственный прерывистый крик — победный крик зверя.

Он не помнил, как добрался до края бассейна. Лестнице он больше не доверял. Несколько раз он пытался выбраться и падал обратно в воду. Он потерял много крови, а в лёгкие попала вода. Он не знал, как долго это продолжалось, но в конце концов ему удалось выбраться. Оказавшись на мокром бетоне, он лёг на спину.

Чуть позже он услышал шипение.

С трудом подняв голову, он откашлялся, отхаркивая воду. На острие гарпуна с шипением испарялся кусок неземной плоти. Сердце чудовища съёживалось, пока не стало похоже на кусок угля и не рассыпалось чёрным пеплом. Ничего не осталось.

— Попался, — прошептал Гленн. — Попался!

Он ещё долго лежал на спине, пока кровь продолжала вытекать из раны на его руке. Когда он снова открыл глаза, то увидел звёзды.

* * *

— Какой-то псих вломился сюда сегодня ночью, — сказал один рабочий в спецодежде другому, прикуривая сигарету. — Утром в новостях показывали. Говорят, мужик захотел искупаться, вот и залез сюда. То-то цепь с ворот и срезана.

— Правда, что ли? О, господи. Джимми, мир совсем тронулся! — второй рабочий по имени Леон сидел на бетоне возле маленькой кирпичной пристройки, поворачивая железное колесо, при помощи которого открывался сток, и включая электрический насос. Они потратили целый час на то, чтобы очистить бассейн, прежде чем можно было открыть сток и сделать перерыв в работе. Пивные банки, мёртвых жуков и прочий мусор, скопившийся на дне, они сложили в мешок. Теперь вода утекала, насос мерно и глухо стучал. Это было первое сентябрьское утро, и сквозь ветви деревьев парка Парнелл светило солнце.

— Некоторые люди просто тупые с рождения, — глубокомысленно кивая, сказал Джимми. — В новостях сказали, что он сам себя гарпуном проткнул. Чепуху какую-то молол, бормотал что-то, но полицейский, который его тут нашёл, ничего не понял. Чокнутый, не иначе.

— Наверно, очень уж ему хотелось искупаться. Надеюсь, в психушке, куда его отправят, есть бассейн.

Оба рабочих сочли эту шутку очень смешной и расхохотались. Они всё ещё смеялись, когда электронасос издал протяжный стон и умолк.

— Ох, чтоб меня! — Джимми затушил сигарету о бетон и встал. — Мы, наверно, что-то пропустили! Сток, похоже, засорился. — Он подошёл к кирпичной постройке и достал складной инструмент с длинной ручкой и металлическим крюком на конце. — Посмотрим, получится ли это вытащить. Если не получится, то кому-то по имени Леон придётся искупаться.

— Эй, а почему я? Я купаюсь только в ванне.

Джимми подошёл к бассейну, остановился возле трамплина, опустил инструмент в воду, раздвинул ручку и принялся шарить в стоке. В решётке стока он наткнулся на нечто, похожее на резину. Вытащив странный предмет на поверхность, он вытаращил глаза и уставился на то, что свисало с крюка.

Что бы это ни было, у него был… глаз.

— Иди… иди позови кого-нибудь, — с трудом сказал он Леону. — Быстро, зови кого-нибудь!

Леон побежал к телефону-автомату возле закрытого торгового киоска.

— Эй, Леон! — крикнул Джимми, и Леон остановился. — Скажи им, что я не знаю, что это такое… Но оно, кажись, мёртвое! И скажи, что мы нашли это в глубоком конце бассейна!

Леон побежал звонить.

Электронасос вдруг снова заработал и продолжил откачивать воду в озеро со звуком, похожим на биение огромного сердца.

Перевод: А. Домнина

Город Гибели

Robert McCammon. "Doom City", 1987. Цикл «Greystone Bay».

Он пробудился с памятью о громе, прокатившемся сквозь каждую его косточку.

Дом был погружен в тишину. Будильник не прозвонил. «Опоздал на работу!» — понял он, пораженный стрелой отчаянного, безнадежного ужаса. Но нет, нет… погодите минутку; он заморгал, прогоняя застилавший глаза туман, тогда мало-помалу прояснилось и в голове. Во рту ещё держался вкус лука из вчерашнего мясного рулета. День мясного рулета — пятница. Сегодня, значит, суббота. Слава Богу, в контору идти не надо. Уф, — подумал он, — успокойся… успокойся…

Господи, ну и кошмар ему привиделся! Сейчас сон таял, спутанный и невнятный, оставляя, впрочем, свою странную, недобрую суть, как змея оставляет сброшенную кожу. Минувшей ночью была гроза — Брэд знал это наверняка, поскольку, вынырнув из сна, увидел пронзительно-белые сполохи и услышал выворачивающий нутро гулкий рык — о стены спальни грохотала настоящая буря. Однако в чем заключался кошмар, Брэд не мог сейчас вспомнить; он чувствовал головокружение и потерю ориентации, точно только что сошел со взбесившейся ярмарочной карусели. Зато он помнил, что сел в постели и увидел молнию, такую яркую, что в наступившей следом тьме у него перед глазами замелькали синие пятна. А ещё Брэд помнил, что Сара что-то говорила… но теперь не знал, что…

«Черт, — думал Брэд, уставясь на противоположную стену спальни, где было выходившее на Бэйлор-стрит окно. — Черт возьми! Какой странный свет! И не скажешь, что на дворе июнь!» Свет казался скорее зимним, белым. Призрачный. Жутковатый. От него было немного больно глазам.

Брэд вылез из кровати и пересек комнату. Отдернув белую