Глаза Крутикова загорелись в предвкушении приключения.

– Сначала запускаем Володьку, – предложил он, – а потом сами неожиданно завалимся.

Я возмутился.

– Э, нет! А если мы это… ну, вы понимаете. На фига вы мне там нужны будете, такие неожиданные?

– Да и смысла этом нет, – сказал Чехов. – Ну, завалимся и что? Скажем: «Здрасте, девочки! Здрасте, мальчики!» Иметь Ладыгина – это еще не преступление. Нам доказательства раздобыть надо. Вот если док с ней где-то на стороне встретится, отвлечет внимание, а мы пока в хате пару «закладок» сделаем – «жучков» поставим, – пояснил он тут же. – Док ее разговорить попытается, выведать чего-нибудь. Если у них там любовь-морковь начнется, мы тактично заткнем уши. А ежели чего не так пойдет – тут же примчимся.

– Спасать тезку от зомбирования! – заключил Колобок.

Я поежился.

– Не нравится мне все это. Где гарантия, что в случае «ежели чего» вы успеете вовремя? Я не хочу, как Попов. А потом, если ничего не произойдет, мне что же, с Катей о погоде и природе разговаривать? Я же только о «жучках» этих и буду думать. Вдруг вам что-то покажется достаточно подозрительным, чтобы уши тактично не затыкать? Нет, я так не согласен.

– Да, не дело, – хмуро подтвердил Колобок, очевидно, представив себя на моем месте.

Полковник о чем-то напряженно размышлял.

– Во сколько у вас свидание?

– Я обещал приехать к шести, а перед этим позвонить.

– Отлично. Значит, завтра все и обмозгуем, время у нас будет. А сейчас предлагаю по-быстрому долистать кассету и спать. Я завтра с утреца с приятелем одним переговорю насчет красотки этой, может, до чего договорюсь.

– С каким приятелем?

– Со школьным, – туманно ответил полковник. – Мы без него эту шайку можем сколько угодно обхаживать, а припаять ничего не сможем. Два врача и один пенсионер – велика сила.

– Сила достаточная, чтобы на чистую воду вывести, – заявил я уверенно. – По-моему, мы уже неплохо поработали.

Полковник вздохнул.

– Ну выведешь ты их…

– Мы.

– Ну да, мы. Выведем мы их на чистую воду. А дальше что? Морды всем набьем? Пальчиком погрозим и мораль почитаем на тему, что такое хорошо, а что нет? «У-у-у, какие ребята нехорошие, нельзя так делать». А что мы еще сказать им сможем? Даже если удастся раздобыть против них веские доказательства, воспользоваться ими мы все равно будем не в состоянии. Остановить эту шайку могут только компетентные люди.

Мы удрученно помолчали.

– А этих компетентных людей еще отыскать надо, – резонно заметил Колобок. – К любому компетентному с таким вопросом не подойдешь. Да и поверит ли, доказательств-то у нас нет.

– А что, если, – начал я неуверенно, – сделать что-то такое, что заставило бы эту банду переполошиться, начать активно действовать, делать ошибки? Рано или поздно они обратят на себя внимание и попадутся.

Чехов невесело хмыкнул.

– Неплохой план. Только мне отчего-то кажется, что первой их ошибкой будешь ты, Ладыгин. Как фигура подозрительная и изрядно намозолившая глаза.

Колобок поперхнулся, посмотрел на меня так, словно я уже был покойником. Чехов обвел нас тяжелым взглядом, подвел итог:

– Значит, так, орлы. Половину дела мы сделали – вычислили преступную группу. Да и то ввиду отсутствия улик это пока всего лишь наши домыслы. Предлагаю к операции по поимке преступников привлечь тех, кто этим должен заниматься. Выход на компетентных людей – моя забота. Возражения есть?

Возражений не последовало, полковник продолжил:

– Мы в стороне едва ли останемся – слишком завязли в этом деле. Но никакой самодеятельности. Что-то мне подсказывает, что настает решающий момент. Но сначала надо с приятелем посоветоваться, действия, хм, скоординировать. Этим я займусь с утра. Потом любимую жену в аэропорту встречу. А вы, как работу закончите, подтягивайтесь сюда. Часам к трем, полагаю, и я подъеду. Если что, позвоню. Сами звоните только в крайнем случае. Главное, без меня ничего не предпринимайте.

– А как же «наружка»? – вспомнил я. – Ты же сам говорил, что еще раз от них избавиться удастся вряд ли. А тебя моментом засекут, если не в аэропорту, так около дома.

Чехов прищурился.

– «Наружка» – мои заботы. Может так статься, что она нам только на руку будет. Есть у меня одна мыслишка…

Я вынул бумажку с домашним адресом Тарасова, попросил:

– Проведай заодно больного. Может, надо чего человеку. Хотя, сомневаюсь, что кто-нибудь дома окажется.

* * *

Кате не спалось. Зачем она только осталась здесь, в Лыткарино? Надо было к себе поехать. Хотя, не исключено, что импульсивный Ладыгин мог передумать и приехать. Хорошо было бы.

Катя погладила упругую поверхность воздушного матраса, усмехнулась. А ведь, сложись ситуация несколько иначе, она вполне могла бы влюбиться в этого доктора. Было в нем что-то эдакое.

Она перевернулась на спину. Сквозь открытое окно, затянутое тонкой сеткой, видно было небо, сплошь усыпанное яркими крупным звездами. Красиво здесь все-таки. Огней совсем мало и звезды кажутся близкими и огромными, как в деревне. Катя вспомнила, как любила подолгу сидеть на крылечке их крохотного домика в пригороде Москвы и смотреть на ночное небо. Надо бы к матери заехать, давно не видела старушку. Деньжат подбросить. Матери было всего чуть за шестьдесят, но годы, когда ей приходилось вкалывать по восемнадцать-двадцать часов в сутки, сделали ее старухой уже давно. Даже последние несколько лет более-менее обеспеченной жизни не могли вернуть ей здоровье и красоту.

А может, плюнуть на все и укатить с Ладыгиным куда-нибудь подальше от этого города, от этих людишек. Денег у Кати более чем достаточно. Вполне хватит на небольшой уютный коттедж где-нибудь на Гавайях и безбедную жизнь в свое удовольствие. Все равно эта дорожка когда-нибудь да кончится. Лучше свернуть сейчас, пока еще все в ее руках.

На деньги Ладыгин едва ли клюнет, не такой человек. Но перспектива вечной любви в каком-нибудь райском уголке соблазнить его может вполне. В крайнем случае, кое в чем можно ему признаться и сыграть на комплексе защитника.

Пожалуй, стоит пойти завтра ва-банк. А там или – или. Или рай вдвоем на Гавайях, или каждый своим путем: она дальше, а он – в никуда.

В таком случае надо быть готовой к тому, чтобы разом обрубить все концы. Итак, что мы имеем на сегодняшний день?

Ерема с Поповым перестраховался, а в результате немного переборщил. Тот уже через час из диспансера слинял. Теперь контрактника уже никакая сила не остановит, пока он не сделает то, что должен, – наказать себя, неудачника. Именно такая разрушительная мысль была вложена в его больной мозг. Но лучше бы все это случилось в деревне, подальше от секретчиков, ментов и иных любознательных граждан.