Сейчас до гребня сбирались последние караваны, чтобы успеть подняться даже в самые высокие шахты до зимы. Они отбудут самое позднее – завтра. А там наступит затишье, и Лерга до лета станет похожа на любой другой город княжества. Тихий, сонный. И, уж верно, посадник Вако перестанет лебезить перед Хальвданом, только и думая о том, чтобы тот не пустился выведывать об истинном барыше, который он имел с торговли невольниками. Вон, избу себе отстроил – почти княжеский терем. Добротную, как на севере, с высоким крыльцом, украшенную резьбой снаружи – не один мастер над ней трудился – и кучей овинов да загонов для скота вокруг. И внутри просторно, светло да тепло.

Хальвдан в очередной раз осмотрелся – с дороги-то не довелось, – мазнул взглядом по кметям, притихшим на лавке у стены. А затем вновь повернулся к Вако, который тут же натянул на лицо с мелкими, будто зажатыми в кулаке, чертами улыбку.

Не рад, ох не рад гостям из столицы в такие суматошные для всего города дни. Верно, не догадывается посадник о том, что всему его благополучию может настать конец, если не напрячься. И случившееся в окрестностях несчастье с княжеским отрядом всерьез не принимает. А ведь окажись Вако к тому причастен, вряд ли ему удастся миновать плахи.

– Что ж вы сборщикам навстречу людей не выслали? Ведь знали, что те едут.

– Так мы ж… Мы ж, воевода, и ведать не ведали. Они и до Паздерны-то не добрались. А уж что сгинут в наших лесах… Да и леса-то у нас тут – тьху! – посадник махнул рукой. – Вырубили все в округе почти. Кого там можно подкараулить? А ты ж погляди!

Вако излишне сокрушенно покачал головой и сморщил вытянутый, как у ежа, нос. Писарь, который сидел рядом с ним за отдельным столом поменьше, поднял глаза от пергамента, где что-то старательно выводил, и цокнул, якобы разделяя досаду посадника. Оба они опасливо посмотрели на Хальвдана. Тот, сомкнув губы, провел языком по зубам, будто стирая противный привкус лести и подхалимства, которыми без устали его кормили все то время, что он пробыл в Лерге. А на самом деле до княжеских забот посаднику дела нет – купцов на юг до Гребня отправить бы, да о доле от продажи рабов уговориться не забыть.

– Я леса ваши видал. Ничего, сгодятся для засады, – Хальвдан постучал пальцами по столу. – А вот в то, что вы не знали, что творится у вас под носом, я поверить не могу. Будто вам выгоды не было в том, чтобы дань при себе оставить.

Посадник тяжко вздохнул, словно мудро предвидел столь вздорные обвинения, но надеялся, что их все же не будет.

– Да мы же долю нашу отдать совсем даже не прочь. Видят благосклонные боги – не обеднеем. И защита княжеская нам ой как нужна – не тряпками ведь тут торгуем! Думали, задержались ваши люди-то. Сталбыть, скоро будут.

Хальвдан недоверчиво качнул головой.

– И о сговоре древнеров ничего не слыхали? Они же друзья ваши ближние. Неужто народ не болтал?..

– Ты, воевода, не думай, что я тут с древнерами побратимство завел, – гордо сверкнул глазами Вако. – Дикие они, как есть. Одно что болотную руду нам возят. А опасаюсь я их. Что у них, дремучих, на уме – одни боги ведают.

Он посолонь начертил в воздухе Остинец, отгоняющий скверну. Дай волю – и волхва кликнет, чтобы очищающий обряд провел. Лишь бы от древнеров, очернивших себя так сильно, отгородиться.

– Да не такие уж они и дремучие, – Хальвдан внимательно посмотрел на носки своих сапог и, вытянув ноги, закинул одну на другую. – Просто… не любят они нас. Чужаками считают.

Посадник понимающе хмыкнул и переглянулся с писарем, который снова отвлекся от своего занятия.

– Вот и не удивительно, что на кметей напали, – пожал он плечами. – А с нас спрос каков? Мы дань свою присовокупим – готова она уже давно. Только вас дожидается. За обозом вашим присмотрим, сколько нужно будет, – и добавил многозначительно: – И людей ваших будем кормить, сколько понадобится. Только ты уж на нас не серчай. И владыке скажи…

– Скажу-скажу, – перебил его Хальвдан. – Все скажу.

Вако обиженно нахохлился. Княжеской милостью, судя по всему, он очень дорожил. А то ж! Осерчает Драгомир – и полетят головы. А первой – его, Вако, голова. Даже если и не так, то посадником ему не бывать уж точно. И заступа близкого друга – Квохара – не поможет.

– А в сотни мы еще восемь десятков людей снарядим, – тут же сменил Вако тему, возвращаясь зачем-то к недавнему разговору. – А то и больше. Ты не сумневайся, воевода. Только… разве наши дела так плохи? Что войско пополнять надо.

– Плохи – не плохи, а князь приказал – значит, выполняйте без лишних вопросов, – скривился Хальвдан, чуя грядущие препирательства. – Это вам не во вред делается.

Вако только руками на него замахал. Дескать, я все понимаю – надо так надо.

– Просто не хотелось бы совсем без ратников остаться. Зима на носу. Рудники много труда требуют. И охраны. К тому же вельды от нас не так и далеко. Что тут… Три? Четыре дня пути? Не лучше было бы у нас сотни собирать?

Оно, может, и правильно. Да только еще до того, как в стену Лерги было заложено первое бревно, местом сбора сотен на случай похода была назначена Елога. А там уж сколько лет жил тысяцкий Добран, которому и Драгомир, и воеводы доверяли больше, чем кому-либо еще. Не найти в окрестностях воина опытнее и сильнее его.

– Вы, главное, людей соберите, а там вольетесь в войско по дороге до Ярова Дора. Добран к вам еще наведается. А пока он живет в Елоге, сотни будут собираться там.

– Что ж поделать… – быстро смирился посадник. – Добрана к нам не заманишь.

Да и не удивительно. Чего тут, в Лерге, делать, кроме как смотреть на рабов и их надсмотрщиков? Здесь даже сама земля будто противилась творящейся на ней несправедливости. Леса отступали на север: что вырубили, а что чахло само по какой-то неведомой причине. Сосновый и березовый молодняк, бушующий во все стороны в любом другом месте, окрест Лерги приживаться не хотел. Даже ели и осины, что повсюду у немеров и остальных племен княжества считались деревьями злыми, не хотели их заменять. А отъедешь на несколько десятков верст – и вот тебе чаща, сам босоркун ногу сломит. Пустоши вокруг города заросли вереском, изничтожающим любую другую траву. Местные каждую весну пытались засеивать поля, но земля тут была серая, как дорожная пыль, и каменистая – урожая не больно-то соберешь. Говорят, когда-то здесь пролегал пологий отрог Гребня, но по прошествии сотен лет совсем зарос и просел. Теперь сизая полоса гор виднелась только на юге. Кажется – близко, а попробуй доберись.

– Ладно, Вако, – Хальвдан неспешно встал, одернул рубаху. – Объедать вас наши воины больше не будут. В обратный путь обоз отправится завтра. Нечего тут у вас стоять – нам еще зимовать и войско снаряжать. Я возьму к древнерам тех кметей, которые приехали со мной из Кирията, и пятерых – из твоей дружины. И снаряди еще десяток людей для сопровождения обоза. Пусть едут трактом – нечего тропами плутать. Вон до чего довело…

Вако покивал, соглашаясь, но спросил тихо: