Старик медленно развернулся и, преодолевая ступеньку за ступенькой, короткими шагами покинул башню.

— Он поможет тебе править, — сказал император. — Его тело оставило все здоровье его уму. Не заботься о верности решений моего советника. Пусть империей правили на глазах Туамона разные люди, но за их распоряжениями так или иначе всегда стоял он.

Драго Уйлетан положил свою руку на голову уснувшего младенца.

— Он похож на тебя, сестра.

Королева устало улыбнулась в ответ.

— Когда он вырастет, мы отдадим ему трон Дастгарда, а может, и всей Дордонии. Пора прощаться, — произнес император, затем поцеловал сестру в лоб, прикоснулся губами к ребенку, взял со стола шлем и прикрыл за собой дверь.

***

Палатонес не опустел, отправив тысячи магов и рыцарей на войну с Дордонией. Однако женщин, стариков и детей на улицах стало превосходящее множество. Теперь толпы горожан собирались вечером на берегу и взглядами убегали по волнам вслед за своими отцами, мужьями, братьями и сыновьями.

Кто-то, стараясь быть бесшумным, горевал, всхлипывая в платок; кто-то гордо смотрел вдаль и ждал возвращения своего близкого, но уже прославленного великой битвой героя; другие и раньше ходили размышлять на берег, но теперь становились частью этой толпы, обреченной делить шум морского прибоя с кем-то еще.

Купцы, никогда не упускающие возможности воспользоваться большим столпотворением людей, эльфов и гномов, в кои-то веки не приставали к прохожим в порту. Они не тревожили тех, чьи сердца сейчас были беспокойны. Они становились ближе к воротам в город и молча ждали, когда их товары смогут быть полезными.

Каждый в городе понимал, что началась величайшая война, несущая в мир хаос, но и непременно осознавал, что находится на сильнейшей стороне, заведомо победившей всех своих врагов и несущей не менее великую славу империи. Кроме детей. Дети, не вникающие в происходящее, продолжали играть друг с другом на берегу, запинаться, падать, корчить физиономии, смеяться и кричать, тем самым вызывая улыбки на лицах своих матерей, бабушек и дедушек и просто прохожих.

Миновало несколько дней с тех пор, как корабли уплыли из гавани, и все эти дни Антина со своим ребенком совершенно одна, укутанная в плащ, спускалась к морю и становилась частью тех, кто неустанно смотрел в накатывающие на берег волны.

Ей нравилось в родном городе. Вернувшись домой, она словно вновь обрела себя. Тяжелые королевские решения давались легко и беспристрастно, живущие здесь расы были дружелюбны и пребывали в мире друг с другом, а за Могучей Стеной Палатонеса она чувствовала свой народ и себя в безопасности. Даже вкус у фруктов, которыми она, по обыкновению, заменяла свой ужин в Творсе, был совсем другим — насыщенным и приятным, а не черствым, которым она привыкла довольствоваться в Дастгарде.

Советник Туамон знал толк в правлении и в том, что значит быть советником. Антина не успевала еще и подумать о том, как она хочет поступить, как старец являл свою версию, которая чаще всего принималась королевой. Он умело распоряжался стражей, казной, добычей информации, принимал жалующихся горожан — одним словом, делал все, чтобы Антина могла проводить время со своим ребенком, не отвлекаясь на детали.

В очередной день она сидела на небольшом холмике, полностью заросшем короткой травой, уложив младенца рядом на покрывало и размышляя обо всем, что случилось с ней с самого дня отплытия из Дордонии.

— Ваше Величество, — вдруг из-за ее спины возник мужской голос, а вслед за ним мелькнуло лицо Санли Орегха. — Позволите составить вам компанию?

— Присаживайтесь, хранитель.

Санли Орегх кивнул в знак благодарности и сел на траву с другой стороны от спящего младенца.

— Спасибо, что позволили уехать с вами. Сегодня я уже мог быть среди мертвых.

— Оставшись в Дастгарде, Хранитель Порядка мог бы предотвратить беду, постигшую Совет Тринадцати.

— Вы же знаете, что я больше не был тем, кем вы меня назвали.

— Я верю в то, что вы именно тот Хранитель Порядка, которого ждала изможденная Дордония многие годы.

В нескольких саженях от берега в воде что-то булькнуло и разводы крохотными волнами разошлись по сторонам.

— Вы верите в то, что это мог быть странник? — спросил паладин, оставив заключение королевы без внимания.

— Не знаю. Я думала на короля, но, мой муж хоть и слывет тираном, против власти он никогда не смел идти. Очень много последствий невозможно предвидеть, переворачивая привычный уклад с ног на голову.

— Возможно, это сделал кто-то, кого мы не подозреваем. Я разговаривал с Кхолдом по пути в Башню Стихий. Он не был человеком, способным на такое. Хотя у магов ум за разум… Простите. Я не то имел в виду.

— Не извиняйтесь. Вы скоро станете другим. Сколько мы в Творсе? А вы смотрите, как особенности говора схватили.

— И правда, — рыцарь улыбнулся.

— Никто не знает ваше имя и кто на самом деле вы?

— Нет, Ваше Величество. Я осторожен и предупрежден о том, как все защитники кончают в Творсе. Сейчас и имя я использую другое.

— Какое же?

— Рихард.

— Я где-то слышала его…

— Мой дед. Так звали деда.

— Хм. И верно. Это было так давно. Мало кто вспомнит сейчас имя человека, возглавлявшего первый поход Инквизиции. Однако я бы предостерегалась. Скажите, многие сейчас уже знают ваше новое имя?

— Достаточно. Мы уже долго здесь, и каждый спрашивал меня. От корчмаря до кузнеца.

— Тогда поделать ничего нельзя. Рихард. Что ж.

Королева впала в раздумья. Прежний Хранитель Порядка всей Дордонии не смел отвлечь ее.

Пара детишек играла у самой воды. Зарыв колени в песок, они старательно выковыривали из невысокой сырой кучи небольшие отверстия и срезали лишнее с ее краев так, что их строение стало походить на дворец, возвышавшийся за спинами всех смотрящих вдаль на берегу. Сильная волна вдруг окатила детей сзади, повалив их на собственный песочный дворец, который тут же слился с остальным песком на берегу. Мальчик капризно скривил лицо и принялся ругать девочку, обвиняя ее, а не стихию в настигшей их творение неудаче. Тут же к разразившему тишину ребенку подбежала женщина, шлепнула его и, схватив за руку, увела за собой. Обвиненная в несчастье девочка осталась на песке, вся мокрая и чумазая.

Королева заговорила ровно тогда, как все это произошло, видимо, тоже молчавшая до тех пор, пока не увидит кульминацию детской забавы.

— Завтра в полдень поднимись в мои покои, я представлю тебя магистру Туамону. Это советник моего брата. Не думаю, что могут случиться какие-то трудности, поэтому скажу тебе сейчас. Я хочу, чтобы ты встал на службу творсийской империи. Как защитник. Но не тот, каким привык быть ты. А как защитник государства, который будет стоять плечом к плечу с магами, а не против них. Согласен?