Да, именно она, Оска, первой сказала ему о том, что крутилось у многих на языках: «Уходи!» Это Оска указала ему путь на восток.

«Ты потерял многое, ярл. Ты умер, ярл. Иди, там, на востоке ты найдешь новую землю себе и твоим людям! – спокойно изрекла тогда колдунья. – Там ждут тебя победы. Там ты обретешь новую силу и вновь заживешь. А еще ты встретишь юную деву, которая должна родить славного на многие века воина!»

«И я буду отцом этого воина?» – спросил Атли.

«Боги не дают ничего просто так, – рассмеялась тогда Оска, – тебе придется потрудиться…»

Ярл приподнял голову, но глаз не открыл. Принюхался. Он, словно слепец, поводил головой по сторонам, будто пытаясь кого-то вынюхать, ощутить чей-то запах. Запах тревоги. Но нет. Ничего. Пусто. «И где взять эту девку?» – вопрос в голове ярла остался без ответа. Ярл не знал, где искать желаемое, хотя…

Атли Лейвссон вновь сложил руки на столе и уткнулся в них головой. Ярл устал – ярл спал.

Иногда живые выглядят, как мертвые,

А мертвые, как живые…

Пир длился довольно долго. Уже давно зашло небесное светило и в сентябрьском чистом небе ярко зажглись звезды. Одна, вторая, третья… И вот уже весь небосвод был усеян мерцающими точками. Одна из них сорвалась с места и стремительно полетела вниз, все ускоряясь. Он летела быстро, и одиноко сидевший у распахнутой двери погреба человек не успел загадать желания. Хотя нет. Он загадал его уже давно. Еще там, внизу, в холодном и сыром погребе. Он загадал свое желание еще до того, как его стали бить. А били часто, и он снова думал, что это в последний раз. Вот сейчас в последний раз ударят – и все! И больше не будут… не будут никогда, потому что ему тогда станет уже все равно. Не будет боли и страха, не будет жизни, ничего… Ничего для него.

Но они продолжали бить! Аккуратно, чтобы не сдох! А потом его вновь кидали в этот затхлый подвал, где он мерз и, как мог, отбивался от крыс. Он держался, не спал по ночам, потому что болело все тело. Наступало мерзкое отупение и жалость. Щемящая жалость к самому себе. О боги, за что? «Нет! – говорил он себе. – Надо держаться!»

Его сломали на вторую неделю. Потому что он больше не мог. Никто бы не смог. Да, в кино они могут – супергерои, супербойцы. Вот их бы сюда, под удары палок! Он сказал, объяснил, как умел. Кто он и откуда. Но, ха! Разве ему поверили?! Бьярни Сельвссон, брат Гутрума, владетеля Альдегьюборга, рассмеялся ему прямо в лицо. Вместе с ним смеялись и его воины. Не поверили. Да и как они могли поверить, если он и сам толком не осознавал, как очутился здесь.

Он лежал на земляном полу и ждал, что умрет. Он уже почти чувствовал, что умирает. Нет – уже умер! Но все круто изменилось, и к нему вернулась надежда. Надежда на жизнь…

* * *

Во дворе борга жарко полыхали костры. Огонь жадно пожирал короткие бревна, которыми викинги кормили огонь. Недавний узник смотрел, как опьяненные победой и брагой новые хозяева Альдегьюборга веселились у костров. Приплясывали и горланили песни о далекой покинутой родине, о прекрасных валькириях, о великой славе в предстоящих походах и сражениях…

Ему, оборванному и чудовищно грязному, которого не раз называли обидным словом «трель», это веселье казалось сейчас дьявольскими плясками. «Пир во время чумы», – мелькнула знакомая фраза.

Его никто не сторожил. Не сторожил со вчерашнего дня, когда к нему в погреб спустился этот новый ярл. Да и еще с ним был добрый старик. Дверь его тюрьмы осталась открытой, и вот сегодня он еще засветло заставил себя выйти наружу. Тело чертовски болело, но он выполз на свет. Он был несказанно рад, когда солнечный свет резанул глаза. И пусть это солнце уже не грело, но его измученное тело радовалось и этому. Узник, прикрываясь от осеннего солнца руками, долго сидел, ждал, когда глаза привыкнут к ослепительному миру. Но солнце его обмануло. Оно быстро потухло, скатившись за горизонт.

А викинги все пировали, возносили хвалу Одину и поминали своих товарищей. Что им за дело до грязного человека?! Он закрыл глаза. Голова кружилась, клонило в сон и еще чудовищно хотелось есть. Желудок уже давно пережег все запасы жиров, и уже наверное, истреблял самого себя.

– Сигурд, ты не спишь?

Он лениво открыл глаза, повернул голову.

– А, это ты…

– Да, я, – ответил старик.

Он подошел ближе.

– Меня зовут Вемунд, если ты не помнишь.

– Ага, я помню, – устало ответил Сигурд.

– Вот и хорошо.

Сказитель снял с плеча принесенную небольшую шкуру. Он расстелил ее на земле и, не обращая внимания на робкие протесты юноши, пересадил его. Затем Вемунд извлек из своего походного мешка новенький шерстяной плащ.

– Вот так-то будет лучше, – произнес Сказитель, накидывая плащ на плечи бывшего узника, – носи себе.

Сигурд машинально укутался поплотнее, стало теплее, уютнее. Скальд поправил висевшую через плечо сумку, сел рядом.

– Пора бы тебе и подкрепиться, – продолжил скальд, извлекая провизию, – а то исхудал ты очень там, – он кивнул головой на вход в погреб.

От пиршества викингов недавнему узнику достался большой ломоть хлеба, немного сыра и кусок жареной телятины.

– И вот еще, – Вемунд снял с плеча кожаную флягу и протянул Сигурду.

Он не то чтобы обрадовался браге, и все же это было лучше, чем слизывать капельки воды с прогнивших бревен погреба.

– Спасибо тебе, скальд, – поблагодарил Сигурд.

Еда была великолепна, восхитительна, божественна. Главное, съесть немного, только едва утолить голод, а то…

– Я слышал твою сагу, – с набитым ртом сказал Сигурд.

– Понравилось?

– Да. Вот только я не все разобрал. Я плохо знаю ваш язык.

Сказитель понимающе качнул головой. Он терпеливо ждал, когда юноша насытится, и молча созерцал горящие невдалеке костры. А вопросов у него накопилось изрядно.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил Сигурд, отстраняясь от еды, – уф, тяжело-о-о.

Он откинулся на стенку погреба и блаженно закрыл глаза.

– Ты тоже хочешь узнать, откуда я прибыл сюда? – первым спросил Сигурд.

Скальд повернул голову, посмотрел в глаза юноше и кивнул.

– Я чувствую, что в тебе сидит великая тайна. И мне бы хотелось ее знать.

– Чтобы сочинить еще одну сагу?

Вемунд улыбнулся в усы:

– А почему бы и нет….

* * *

– Значит, ты из далекой страны и попал сюда не по своей воле?

– Да, – ответил Сигурд.

Ему с трудом удавалось подобрать нужные скандинавские слова, чтобы рассказать скальду свою историю. Юноша видел, что Вемунд силится понять его, и, видимо, не без результата. Хотя скальду многое приходилось домысливать самостоятельно.