Даже в письмах королеве бестактность Сары сквозила в каждой строке. Писать она могла только гневно, с упреками. Постоянно подвергала Эбигейл нападкам, и Анна становилась на защиту девушки.

Сара не понимала, что таким способом расположение и привязанности Анны ей не вернуть.

Кроме того, она обвиняла Анну в неискренности. Сама она всегда была искренней, и разве миссис Морли не восхищалась этим качеством миссис Фримен?

Но то был не просто разрыв между королевой и герцогиней. Двор взирал на их отношения с любопытством, правительство — с тревогой. А самым влиятельным человеком в правительстве был Харли, который восстановил королеву против Мальборо и Годолфина.

Харли принадлежал к партии тори, королева всегда была тори в душе. Состоящему из вигов правительству оставалось только попытаться избавиться от Харли.

Харли привлек к сотрудничеству нескольких лучших писателей. По городу ходили памфлеты, однако враги его тоже поняли силу литературного оружия. Начинался век расцвета сатиры.

Виги сочли, что могут использовать дружбу между королевой и Эбигейл Хилл в собственных интересах. По их мнению, эти отношения коренным образом отличались от привязанности к герцогине.

На улицах стали распевать вигскую песенку:

А королева Анна,

Правительница славная,

Святую церковь любит

И горничную грязную.

Эбигейл отнеслась к этому спокойно, Харли с легким раздражением, а герцог, возвратясь на зиму с континента, понял всю серьезность положения и стал советоваться с Годолфином, что предпринять.

Лорд Годолфин приехал в Холиуэлл-хауз для составления планов вместе с Мальборо.

Герцог понимал, что Сара прежде всего сама повинна в охлаждении королевы к себе, но не смел сказать ей этого. Он разрывался между планами дальнейшей войны на континенте и борьбы с нетерпимой обстановкой при дворе.

Годолфину, старому, усталому, неохотно берущемуся за свое поручение, требовалось руководство. Королева недавно назначила новых епископов в Экзетер и Честер, и это насторожило его.

Сара повела мужа и гостя в сад, сказав, что после вероломства этой горничной не доверяет никому — особенно слугам.

Разговор начала герцогиня.

— Блэкхолл назначен в Экзетер, а Доуз в Честер! Это два дополнительных голоса тори в палате лордов. Мы не можем этого допустить. И вы, конечно, знаете, почему Анна назначила их. Потому что Мэшем открыла Харли доступ в зеленый кабинет, а он убедил королеву, что это самые подходящие люди. Говорю тебе, Маль, и вам, Сидни… нельзя больше сидеть сложа руки.

— Она, как всегда, права, — сказал герцог, беря жену под руку. — Надо избавиться от Харли.

— Но как? — спросил Годолфин.

Сара поглядела на мрачного лорда-казначея. «Неважный союзник, — подумала она, — боится риска». И с удовольствием перевела взгляд на Маля. С годами он становился все красивее и при своем таланте военачальника должен был одержать победу и в этой битве, также как при Бленхейме и Рамийи.

— Ты прав, Маль. От Харли надо избавиться.

— Как? — повторил Годолфин.

— Предложить ему подать в отставку.

— Ха! — засмеялась Сара. — Рассчитываешь на то, что друг нашей маленькой грязной горничной пойдет на это?

— Думаю, — ответил герцог, — его придется заставить.

— Каким образом?

— Если Сидни и я откажемся продолжать службу вместе с ним, он вынужден будет уйти.

— Ты на это пойдешь?

— Сперва надо произвести разведку.

— Тут на тебя можно положиться! — засмеялась Сара.

— Раньше, — с грустью сказал Мальборо, — ты могла бы легко объяснить все королеве.

— А теперь, увы, она слушает только эту грязную горничную.

— Которая, — добавил Годолфин, — будет сражаться за Харли.

— Маль, — сказала Сара, — повидайся с королевой. Она тебя любит и, если не совсем лишена чувства признательности, не сможет отказать тебе ни в чем.

Было решено, что Мальборо отправится к королеве.

Королева в изнеможении откинулась на спинку кресла и послала за Мэшем.

— Ваше величество очень устали, — озабоченно сказала Эбигейл. — Боюсь, вас утомил герцог.

— Очень устала, Мэшем. Гораздо сильнее, чем на охоте, уверяю тебя.

Эбигейл сказала, что приходит в ужас, когда королева выезжает на охоту в коляске, запряженной самой резвой лошадью.

— Я вся трепещу до тех пор, пока ваше величество не возвратится. Вы совершенно бесстрашны, мадам.

Анна успокоила Эбигейл.

— Я охочусь с детства, Мэшем, и моя коляска просто превосходна.

— Визитер оказался назойливым?

— Да, Хилл. Герцог очаровательный человек, я всегда любила его, и, конечно, никогда не забуду его блистательных побед. Но… не могу же я уступать ему во всем, каким бы ни был он блестящим полководцем, правда?

— Убеждена, что ваше величество не должны уступать. Пусть вам уступают.

— Я так привязалась к дорогому мистеру Харли. А герцог, конечно, недолюбливает его. Говорит, что не хочет служить с ним в одном правительстве.

— Понятно, — сказала Эбигейл.

— Да, он добивается именно этого. А Годолфин его поддерживает. Я легко рассталась бы с Годолфином, но не представляю, что будет с нашими войсками без герцога.

Эбигейл промолчала.

— О Господи, — продолжала королева, — кругом одни только склоки. Приготовь чаю. Мне надо слегка подкрепиться.

Эбигейл принялась готовить чай, обдумывая, как сообщить Харли, что Мальборо и Годолфин пытаются лишить его должности.

Возвратясь с чаем, она села на скамеечку у ног королевы.

— Отлично, — сказала Анна. — Сахару как раз столько, сколько нужно. Конечно, я сказала герцогу, что не могу обходиться без мистера Харли. Я во всем полагаюсь на него. Созову совет, им придется явиться. Может, они захотят высказать все жалобы в лицо мистеру Харли.

— Но ваше величество не предложит ему подать в отставку?

— Ни в коем случае, — ответила королева.

Эбигейл отправилась на Эбмарл-стрит; ее впустили безо всяких вопросов и проводили в кабинет хозяина.

Харли взял ее за руки и поцеловал в лоб, он часто жаловал свою кузину этим целомудренным приветствием.

— Мальборо был у королевы.

Харли кивнул.

— Я знаю, он решил выжить меня из правительства.

— У него ничего не выйдет. Королева твердо стоит за вас.