Артей не соврал, даже в расписании отведено специальное время на обеденные перерывы.

Правда, и народу прилично добавилось в академии, столовая полностью занята. Но организовано все удобно. Подходишь к раздаче и сразу берешь уже приготовленные тарелку и кружку.

А в тарелке – два пирожка с картошкой, огурец и два кусочка мясной нарезки, в кружке – морс. Я обалдела, мы именно такой набор покупали в кафе.

– Наташа, – окликнула Оля, – а посмотри на Волика, туда, где мы обычно обедаем.

Я повернулась. За столом сидел и Волик, и его отец, наш старый знакомый с залихватски закрученными усами, хозяин кондитерской-кафе. Привстал и ждал нас, улыбаясь:

– Ну вот и встретились, спасибо, девушки!

– За что это, – удивилась Оля.

– Как за что? Вы правильно сказали при первой встрече, помните? «Мы девушки общительные, всем расскажем!»

Я засмеялась, все равно, конечно, приятно, но нет, мы как раз в выборе поставщика не участвовали.

– Это наш новый ректор все меняет. Интересно, а в другой академии?

– Так же! Абсолютно так же, у меня два новых цеха работают, каждый рядом с академиями. Мы не зачаровываем отдельно завтраки-ужины, как вам, а целыми коробами упаковываем, успеваем теплыми подавать, получается дешевле, и за опт скидки. Раз в два-три дня меняем начинку или овощи. Новый помощник ректора посчитал, что у меня выгоднее закупать. Пока договоры подписали до конца учебного года, а там видно будет. Может, своих стряпух передам, буду только продукты поставлять. А обеды ваши повара готовят. Спасибо еще раз, к чаю вам Волик конфеты принесет!

Волик притащил нам целый короб конфет. Хватило всем, и парням Артея, и Юрашику, и нам похрустеть с запасом, а остальные я припрятала на остров, пусть тоже побалуются. Не скаредность, объяснила я Оле, а здоровый прагматизм. Ну, если смешно, смейся. Смех как раз полезен с практической точки зрения. Могу и водички принести.

Настроение у всех в академии отличное, ну, а стоны… святое дело постонать и ужаснуться, как всего много! Магистры тоже понимают и ухмыляются.

Утром побегали, позавтракали и понеслись в библиотеку, хроники рода нам с Олей точно надо почитать, да и выписать основное, мало ли. Таранский, наверное, закрутился и забыл о нас.

Бытовичку в библиотеке подменял какой-то дядечка. Жаль. Я помню ее попытку подсунуть нам то, что ей казалось полной глупостью. Может, и сейчас она так думает, не знаю. А мне как раз книжки пригодились, да и женщина в библиотеке привычнее, поэтому дядечка мне заранее не понравился. Но в очередь мы встали.

Довольно молодой, ненамного старше Таранского на вид, а сколько ему на самом деле, неизвестно. Теперь-то знаю, что все зависит от количества магии, которым он пользуется. Причем не владеет, а именно пользуется. Возраст, конечно, растягивается, но никуда не денется.

Вроде не хам, девочек спокойно выслушал, что-то у них спросил, они растерялись. Он кивнул и позвал следующих. Девчонки потоптались и убежали.

Подошли мы.

– Что панны желают, – спросил он, – если записали, то лучше покажите записи.

Панны! Ну надо же.

Пока Оля уточняла, поступили хроники рода, которые финансируют академии нашего учебного острова или нет, я внимательно рассматривала библиотекаря.

Он совершенно не походил на какого-нибудь архивного задохлика, самозабвенно сметающего пыль с любимых фолиантов. Ну и удали молодецкой, шляхетской, там тоже не видно. Ни в какие рамки дядечка не вписывался. У него даже серьга висела в левом ухе! Насколько помню по земной истории, такие серьги вешали в двух случаях: или моряк впервые пересек экватор, или не был уверен, что вернется с очередного похода, и тогда товарищам будет, на что его похоронить. Подбритый затылок серьгу показывал всем желающим. Стрижка – да, как у поляков, русые волосы, и чуть темнее тоном небольшая бородка с усами. Так-то модный дядечка, похож на наших эстрадников. Но серьга? Поляк – морской балтийский волк! Или это у него замаскированный артефакт…

Моими любимыми книжками в девятом-десятом классах были «Потоп» и «Огнем и мечом» Генрика Сенкевича и, конечно, цикл о ведьмаке Анджея Сапковского. И панны, правильное обращение к незамужним девушкам, прозвучало, почему-то, музыкой. Но в моем представлении сероглазый тихий библиотекарь все же не тянул на поляка, каких-то ярких красок не хватало.

Хотя… где бы я тех панов видела.

– Нет, панны, хроники не поступили, но обещают на днях, скорее всего, завтра после обеда.

– А что пан посоветует первокурсницам, – спросила я неожиданно для себя.

Библиотекарь улыбнулся так солнечно, заглядеться можно, наверное, поляк все же, и вытащил знакомый двухтомник с прильнувшей девушкой к парню.

Оля хмыкнула, пан не шелохнулся, но свет в нем погас, и я поторопилась сказать:

– Эти книги у нас есть, по сути, они настольные, хотя обложки нам не нравятся. А еще что-нибудь посоветуете?

– А, имею честь видеть панну Семенову?

– Семенова – это я, – призналась Оля.

– А я – Быстрицкая. И мы обе любим читать.

– Вот вы какая, панна Быстрицкая, – улыбнулся он так, что у меня дыхание перехватило, – вы в моем списке