Лора вернулась в гостиную с бутылкой и двумя бокалами и разлила вино. Том по-прежнему рылся в записной книжке. Она передала ему бокал и произнесла короткий иронический тост за Хьюго. Том едва пригубил вина, и Лора тут же почувствовала себя виноватой.

– О, простите, Том. Я совсем забыла, что вы на работе. Как бестактно с моей стороны!

Том улыбнулся:

– Об этом не беспокойтесь. Кроме того, не мог же я позволить, чтобы вы пили одна, правда?

Оба уселись поудобнее, и Лора внутренне приготовилась к вопросам. Том Дуглас – деликатный, тактичный человек, напомнила она себе, но прежде всего – он полицейский.

– Что вы знаете о семье Хьюго, Лора? Нам известно, что его мать умерла за год до того, как вы поженились, но что вы можете сказать об их отношениях?

Какой странный вопрос? – мелькнуло в голове у Лоры. Какое, по его мнению, это может иметь отношение к убийству Хьюго? Она постаралсь ответить как можно проще:

– На самом деле я знаю совсем немного. В доме полно фамильных портретов давно забытых предков Хьюго, но о его родителях мне почти ничего не известно. Он был очень привязан к своей матери, это я знаю точно, но ни разу не показывал мне ее фотографии. Она умерла от рака незадолго до того, как мы познакомились, и, кажется, в конце уже сильно мучилась. Она была прикована к постели последние несколько лет. Вроде бы она слегла, когда умер отец Хьюго; видимо, она так и не оправилась от этого удара. Аннабел некоторое время была ее сиделкой, и она говорила, что никакой особенной болезни у леди Флетчер не было. По словам Аннабел, будь она не аристократка, а простая женщина, прекрасно бы поднялась с постели и со всем справилась. Не знаю, правда это или нет, просто передаю то, что слышала. Но в конце концов она действительно серьезно заболела и, я думаю, очень страдала после химиотерапии.

– Вы сказали, что его отец умер. Вы не знаете, что с ним случилось?

Хьюго упоминал об отце только один раз, еще до свадьбы, и тогда в его голосе прозвучало такое неприкрытое отвращение, что Лора остолбенела. Уже тогда можно было догадаться, что ее будущий муж – человек, далекий от сострадания и человеколюбия. Но Лора решила, что Хьюго до сих пор переживает. Как всегда, она находила всему приличное объяснение.

– Он покончил жизнь самоубийством. Повесился в лесу. Хьюго винил во всем свою сестру Беатрис. Она убежала из дома в пятнадцать лет, и отец был вне себя от горя. Через несколько месяцев он взял веревку, пошел в лес и покончил счеты с жизнью.

– А Беатрис? Мы так и не нашли никаких ее следов, но, может быть, вы в курсе – она больше не объявлялась?

– Хьюго говорил об этом только один раз. Сказал, что хочет закрыть тему раз и навсегда. О Беатрис с того дня никто ничего не слышал. Прошло уже столько лет, что я думаю – и не услышит. Если только она сама этого не захочет.

Том снова уткнулся в записную книжку. Он делал вид, будто что-то ищет, но Лора видела, что его взгляд застыл на одной странице. Видимо, пытается сформулировать следующий вопрос, догадалась она, и по спине у нее пробежали мурашки.

– Я должен перейти к более личным вопросам, Лора. Возможно, покажется, что это не имеет отношения к делу, но все же… мне бы хотелось больше узнать о вашей болезни. Надеюсь, эта тема не будет для вас слишком неприятной и тягостной.

Том не задал ей прямой вопрос, и Лора слегка растерялась, не зная, как ответить. Но от его следующих слов у нее буквально перехватило дыхание.

– Бекки сказала мне, что случайно услышала часть вашего разговора этим утром. Она не собиралась подслушивать, но тем не менее. У нее сложилось впечатление, что вы вовсе не сожалеете о смерти Хьюго. И еще она слышала, как вы упоминали рогипнол. Я понимаю, все это очень интимные вопросы, но нам необходимо их обсудить.

Лицо Лоры превратилось в каменную маску. Она мысленно приказала себе успокоиться, но ее неожиданно спас мобильный Тома. Он пошевелил губами – видимо, ругнулся, проверил, кто звонит, извинился перед Лорой и ответил на звонок. Лора не могла слышать, что говорит звонивший, но Том вдруг необычайно оживился:

– Спасибо, Аджай. Это очень интересно. Поговорим позже. Если что – держи меня в курсе.

Он выключил телефон и повернулся к Лоре. Его глаза горели от волнения.

– Еще раз извините, Лора. Мы вернемся к этим вопросам чуть позже, если вы не возражаете. – Том улыбнулся, как будто собирался сообщить ей хорошую новость. – У нас есть кое-какие результаты. На Эджертон-Кресент мы нашли рыжий волос. Настоящий человеческий волос, но из парика. Мы стали искать постижера, который мог его сделать, и один мастер сообщил, что мать Хьюго была его постоянной клиенткой последние несколько лет жизни. Она потеряла волосы в результате химиотерапии. Он несколько раз приходил, чтобы снимать с нее мерки для новых париков. В общей сложности он изготовил пять штук.

Том сделал паузу, и Лора замерла. Она точно знала, что он собирается сказать.

– Мастер сказал, что все они были сделаны из настоящих человеческих волос.

Лора сказала Тому, что она, кажется, знает, где может стоять коробка с париками, и под этим предлогом сбежала от него на чердак. Ей нужно было собраться с мыслями и немного перевести дух – ее сердце колотилось как сумасшедшее.

Надо было быстро все обдумать. Не только информацию о париках, но и как ответить на вопрос о ее психической болезни – и, конечно, о рогипноле. Как же они могли так проколоться? Лора знала, что рано или поздно всплывет тема ее депрессии, и была к этому готова. Но Бекки явно услышала слишком много. Том уже понял, что Хьюго был далек от совершенства – в конце концов, он слышал завещание. Но Хьюго настоящего, того человека, которого знала Лора, не должен был узнать никто.

Никто и никогда.

Снизу послышался голос Имоджен:

– Лора? Ты там, наверху?

– Да. Делаю вид, что ищу кое-что для инспектора.

Имоджен поднялась наверх. Сразу после ланча она занялась своей работой и теперь, наверное, уже устала, но Лоре была очень нужна ее поддержка.

– Как все прошло с завещанием? Ты теперь богачка, да?

Лора фыркнула:

– Не говори глупостей. Мы имеем дело с Хьюго, ты не забыла? Я тебе все позже объясню, сейчас у меня есть заботы поважнее.

– Что ты, кстати, пытаешься тут отыскать?

– Парики. Я, в общем, и не ищу. Я точно знаю, где они лежат. Но притворяюсь, будто занята поисками.

– Что? Господи, я так и знала, что нельзя оставлять тебя одну. Что еще случилось? Что ты сейчас сказала?

Иногда Лора думала, что Имоджен принимает ее за абсолютную дурочку без единого грамма мозга в голове. Она быстро пересказала слова старшего инспектора и показала на круглую коробку на полу:

– Вот они, эти парики.