Екатерина заметила, что Анна почувствовала себя не комфортно. Она сделала шаг назад и сложила руки на себе.

– Когда ты попала в дом, – хищно продолжал Платон, – я услышал то, что мне в начале привело в замешательство. Кроме твоего собственного сердцебиения я расслышал ещё одно. Едва уловимое, но сильное… Более того, я и сейчас его слышу...

Екатерина посмотрела на Анну. Только сейчас она заметила, что её щёки с момента прошлой встречи слегка налились.

– Не говори ему. – подавленно выдавила Анна.

Платон вопросительно прищурился.

– Надвигается что-то серьёзное. До меня дошли слухи, что в мире появляются богатыри. Положительная магия не плодит их просто так. Ты это знаешь. Сомнений нет, будет нечто масштабное. Вы уже в курсе угрозы, ведь не просто так вернули к жизни Кощея. Волославу не победить, если станет оглядываться. В паре с Даалом и с холодным разумом у него есть шанс. А если они не справятся, может никому не суждено будет родиться. – пояснила Анна.

Платон кивнул. В надёжности домового глупо было сомневаться.

– Поразительно! – сказал Платон. Домовой дотронулся до живота Анны. – Двести лет прошло, а плод цел. Первый в истории случай.

– Ничего не понимаю. – растерянно сказала Екатерина. Что за случай. Каких двести лет? Беременность длится...

– Да-да, никто не спорит. – спокойно пояснил домовой. – Сама беременность длится не дольше сорока недель. Но у ведьм в некоторых случаях её можно приостановить без вреда для плода.

– Разве я не единственная? – спросила Анна.

– Была ещё одна ведьма. Чтобы защитить ребёнка она сама создала заговор и родила мальчика спустя лет сто тридцать. – задумавшись сказал Платон.

– Кто это был? Ты помнишь подробности заговора. – заинтересовалась ведьма.

Платон всем своим таинственным видом дал понять, что не скажет. Видимо это был не его секрет. А выдавать чужие секреты было не в правилах Платона. «Отпраздновали день рожденья» – недовольно подумала Екатерина, прислушиваясь по-прежнему ли её дети в коридоре.

Внезапно шерсть Платона встала дыбом. Глаза стали размером с чайные блюдца.

– Ты что ж творишь! – взвизгнул домовой. Все двери открылись, и он рванул на улицу озабоченно повторяя: «Тихон...Тихон...Тихон...».

ГЛАВА XXVII: ПРЕСТУПЛЕНИЯ ДААЛА

Волослав выскочил на крыльцо. За ним выбежал Даал. На улице было темно. Если бы не снег, то невозможно было бы ничего разглядеть. Снежинки по-прежнему не спеша кружили в воздухе. В ста метрах от крыльца среди заснеженных деревьев двигался силуэт.

Волослав пошёл на встречу, как вдруг перед ним появилась тень старика. Старик был седой. Брови густые, а лицо, хоть и не сморщенное, было перекошено недовольством.

– Там огромный дракон твою гору плавит. – недовольно поведал старик с горным акцентом.

– Давно? – насторожился Даал.

– Несколько часов. – проворчал старик. Он разговаривал не с Даалом, а с Волославом.

Не успел Волослав обернуться маг уже исчез. «Куда ж ты в одиночку, а если это ловушка» – разозлился Волослав. Воин шагнул следом и оказался на соседней горе от горы, где восемь сотен лет спал его наставник. Сам Даал стоял рядом. Над горным хребтом висела огромная осветительная руна. Светло было как днём. Не смотря на декабрьский мороз в горах было жарко. От земли шёл жар. Даже в обуви Волослав его чувствовал. Воин подошёл к краю горы, чтобы увидеть интересующую его гору. В белом тумане, который суде по всему был паром рядом с горой сидел Горын. Дракон изрыгал пламя. Он терпеливо пытался выплавить дыру у основания горы. На мгновение дракон перестал. Он с интересом осмотрел выплавленное место. Пощупал лапой и снова изрыгнул длительный поток белого пламени. Самого пламени Волослав и Маг не увидели из-за густого тумана.

– Где ты! – заорала приближающаяся фигура где-то вдали. Наконец, он подошёл достаточно близко, чтобы его разглядеть. Это был Тихон. Одет он был в то же в чём и пропал. Осенняя ветровка явно была не по погоде.

– Не вмешивайтесь! – попросил Волослав и шмыгнул к нему на встречу.

В миг он оказался перед богатырём. Тихон стоял достаточно далеко от пылающей горы, чтобы не обжечься. Оказавшись внизу меж гор, Волослава окатило холодным ветром. Увидев бледного как металл парня Волослав осторожно спросил:

– Тихон?

– Где он? Он был тут я чувствую. – заорал Тихон и повернулся на юг, где находится гора.

– Я тут, остальное не важно.

– Мне нужен Кощей! – прорычал Тихон.

– Зачем? – спросил Волослав. Он подозревал самое худшее.

Спустя секунду подозрение подтвердилось. Тихон поднял рукав ветровки и показал браслет.

«Марионетка» – с болью понял Волослав.

– Снять пытался? – спросил Волослав.

– Бесполезно. Я чувствую, что если сниму...

– Ты сам чувствуешь или богатырская сила подсказывает?

– Сила. – признал богатырь.

Уточнение было важное. Одно дело, когда ты думаешь, что тебе нельзя снять подчиняющий браслет. Другое дело, когда сама магия тебя предупреждает.

– Видел, кто его надел?

В ответ Тихон с болью отрицательно махнул головой.

– Цель даёт браслет?

Тихон Кивнул. И Волослав почувствовал, что Тихон отвлёкся в ту сторону, где находилась гора, где стоит Даал. «Браслет его направляет. Именно браслет чувствует Кощея» – сообразил Волослав, а затем крикнул:

– Тихон, а ведь это я убил твою мать!

Конечно же это была ложь.

– Пытаешься меня отвлечь... – с трудом повернулся Тихон. – Снова ты пытаешься спасти этого гада.

Тихон никогда не был глуп. Да, наивен, но не глуп. Он отлично понимал, что является марионеткой кого-то не менее опасного, чем Кощей. Себя ему не было жаль. К боли он привык. Но никак не мог справиться с браслетом. Подчинение было столь сильным, что богатырю подчинялся ему только язык.

– Её звали Палея! – холодно сказал Волослав спокойно вытащив из наруча клинок.

Услышав имя матери, Тихон обрёл контроль и сгоряча бросился на Волослава. В руке у него вырос бесформенный клинок. Волослав точно видел, что клинок богатырь призвал. Скорей всего, он прилагался к браслету.

– Ах ты сволочь! – рявкнул Тихон.

Он точно знал, что Волослав славный мечник. Он уже понял, что атака была необдуманная. Это был слишком ранний выпад. Они сцепились клинками. Волослав вывернулся. Что он хотел сделать Тихон так и не понял, но атаку остановил. Богатырь рубанул своим мечом словно топором,