Победа была настолько полной, что не может быть сомнений: Алп-Арслан мог бы занять всю Анатолию. Он этого не пожелал. Император был освобождён за выкуп, его территории оставлены. Многие греческие и тюркские принцы стали друзьями. Малая Азия сделается тюркской лишь несколько позже и по инициативе самих византийцев, после того как они используют для защиты своих границ старый приём римлян и китайцев, заключавшийся в том, чтобы селить «варваров» на приграничных землях в качестве федератов. В 1081 г. новый басилевс Алексей Комнин на удивление смело прибегнул к нему. Он отдал в лен своему «верному другу», Сельджукиду Сулейману ибн Кутулмышу, город Никею (Изник) у самых ворот Константинополя. Сельджукиды Рума (римской земли) воспользовались этим, чтобы выкроить себе большое царство, когда в 1084 г. захватили Иконий, сделав из него свою столицу под названием Конья. Они не смогли создать империю, поскольку их попытки экспансии на восток и юго-восток были пресечены Великими Сельджукидами, экспансии на запад — византийцами и им пришлось ограничиться Анатолийским плоскогорьем. Они сделают из своего государства Турцию.

После великой победы в Анатолии Алп-Арслан отправился на Восток, чтобы завоевать Согдиану. Он хотел добиться этого любой ценой и бросил против неё армию численностью в двести тысяч бойцов. Там он нашёл смерть. Победа была у него в руках, когда он был убит самым обычным военнопленным, которого допрашивал. Ему наследовал сын Малик-шах (1073-1092). Вразрез с обычаем тюркских князей, которые носили имена животных, взятые из ономастической сокровищницы степных народов, он взял в качестве имени двойной титул: арабский — малик, «царь», и персидский — шах, «император», чего было достаточно для демонстрации, насколько он хотел интегрироваться как в мусульманский, так и в иранский мир. Он подтвердил это намерение, оставив на посту отцовского великого визиря Низам ал-мулка, занимавшего эту должность, пока его не убили в 1092 г., и немедленно продолжив наступление на Караханидов. Для него не оставалось никаких сомнений: иранский мир должен быть объединён. Он брал города Согдианы один за другим, несмотря на активное сопротивление, которое часто встречал. В 1074 г. хан капитулировал, но — вероятно, потому, что был популярен в стране, а Сельджукиды нуждались в поддержке народа, — сохранил функции монарха и только должен был признать себя вассалом. Тем временем Малик-шах, продолжая борьбу с шиизмом, уничтожил царство карматов со столицей в ал-Ахсе (Бахрейн), и халиф возложил на него защиту священных городов Аравии. Все его цели были достигнуты. Все его амбиции были удовлетворены, кроме одной: нанести поражение египетским Фатимидам, представлявшим тех самых шиитов, которых Сельджукиды с самого начала царствования избрали противниками, и легитимировавшим шиитские действия.

КАРАХАНИДЫ

Подчинённое положение Караханидов никоим образом не сказывалось на их могуществе и на деятельности в сфере культуры. Они дожили до золотого века при возведённом на трон султаном Баркияруком (1094-1104) Арслан-хане (1102-1130), с царствования которого начался период мира и процветания, особенно для его столицы Бухары, хотя его последние годы были омрачены болезнью. С восторженными описаниями, какие современники посвящали караханидскому искусству, вполне можно согласиться при виде единственного памятника, созданного руками тогдашних мастеров и избежавшего разрушения, — гигантского минарета Калян 1127 г., который, хоть и углублён в землю, ещё поднимается над ней на полсотни метров в виде цилиндра с кирпичным декором, несколько сужаясь от основания к вершине, а потом расширяясь и образуя фонарь. Его эпиграфика, ширина которой тем меньше, чем выше расположена надпись, конечно, не рассчитана на чтение, но создаёт иллюзию ещё большей высоты. Его отделка мукарнами (сталактитами или пчелиными сотами) — один из старейших примеров использования этого элемента, который ждало столь большое будущее.

Хотя Караханиды и испытывали иранское влияние, они желали оставаться тюрками. В этом состоит их своеобразие, тем более что жили они на одной из древнейших земель иранской культуры. Это они начали тюркизацию Согдианы, это они в большей мере, чем уйгуры, поселившиеся в восточной части Таримского бассейна, предприняли или ускорили тюркизацию области, которая станет Синьцзяном: язык, на котором там всё ещё говорят, — отнюдь не уйгурский язык, как утверждается, а кашгарский говор караханидского языка. Именно на тюркском языке написаны популярные, очень простые, очень непосредственные, без конца переписывавшиеся в разные времена и оказывающие огромное влияние по сей день произведения поэта-мистика Ахмеда Ясави, родившегося в начале XII в. в Ясах (Туркестане), ученика Юсуфа Хамадани (ум. 1140) из Бухары. Именно на тюркском языке составлено «Кутадгу билиг», «Благодатное знание» (1067-1070), книга особо интересная, потому что представляется первой в своём жанре, а если «Словарь тюркских наречий» Махмуда ал-Кашгари и написан около 1075 г. по-арабски, то он приводит столько пословиц и стихов на средневековом восточнотюркском языке, что остаётся очень важным документом для тюркологов.

СИРИЯ

Туркменские орды не довольствовались тем, что разорили Малую Азию и Армению. Они наводнили Сирию и Палестину, где многие земли принадлежали египетским Фатимидам, явно смотревшим на кочевников косо и пытавшимся от них избавиться. Ощутив, что и их грабительские набеги, и сама их жизнь оказались под угрозой, туркмены в 1076 г. обратились за помощью к Великим Сельджукидам. Те не замедлили её оказать. Малик-шах отрядил для этого своего брата Тутуша (ум. 1095), который больше ставил на этих землях своих людей, чем поддерживал грабителей, кстати, расправляясь с теми из них, кто был ему особенно неудобен. Так на арабском Ближнем Востоке появились новые царствующие династии, очень часто враждующие меж собой, но иногда и блестящие. Самым выдающимся из этих удельных князей был в Халебе Ак-Сункур, «Белый Кречет», отец Зенги, дед Hyp ад-Дина, нашего Нуреддина, того, который завоюет Египет руками Ширкуха и Саладина. Взятие тюрками городов, столь дорогих сердцам христиан, как Иерусалим (1071, потом 1077 г.) и Антиохия (1086 г.), усилило ужас, который уже вызвали битва при Манцикерте и поражение византийцев, даром что последних ненавидели, и послужило главным предлогом для крестовых походов. Действительно, есть основания думать, что основной причиной этих походов было победоносное наступление ислама на константинопольскую империю, его продвижение на запад в то время, когда Европа была занята Реконкистой. Но возбудить массы было проще, призвав их освободить Гроб Господень! Великая эпопея франков затронет Иран довольно слабо, когда в борьбу с первыми втянутся курды Верхней Месопотамии и хорасанские ополченцы, входившие в состав ближневосточных армий.

ИРАНСКОЕ ЦАРСТВО В ЕГИПТЕ: САЛАДИН И АЙЮБИДЫ

Об одном курде нам и следует поговорить. Тот, кого мы называем Саладином, на самом деле именовался Салах ад-Дин Юсуф. Он родился в 1138 г. в Тикрите (Месопотамия), когда там находился его отец Айюб, офицер на службе Зенги (1127-1147), ставшим первым мусульманским князем Ближнего Востока после того, как взял Халеб. Он был ещё подростком, когда в 1152 г. его дядя Ширкух пригласил его ко двору сына Зенги, Hyp ад-Дина (1147-1174). Там он понравился. Он быстро поднялся по первым ступеням карьеры. Когда Ширкух был отправлен Hyp ад-Дином завоёвывать Египет, он его сопровождал (1164-1169). Здесь следует отметить, что через пять лет его, хоть он и был суннитом, назначили визирем фатимидского халифа. Это было парадоксальным, но такой парадокс мы уже встречали, когда шииты Буиды обладали властью в суннитском халифате Аббасидов. Впрочем, этот парадокс продлился недолго, потому что в 1171 г. Саладин велел произносить в хутбе имя багдадского халифа. Египет не выразил протеста. Он всего лишь терпел еретическую династию, показавшую себя крайне толерантной, и Фатимиды исчезли при общем равнодушии прежних подданных. Визирь стал настоящим властителем долины Нила, пусть даже управлял от имени Hyp ад-Дина. Смерть последнего в 1174 г. освободила его от обязанности подчиняться кому-либо и позволила претендовать на наследие покойного князя Халеба. Для этого у него на руках было достаточно козырей. С 1174 по 1185 г. он сумел убеждением и силой объединить под своей властью почти всю Сирию. Она ещё никогда не выступала единым фронтом против франков, обосновавшихся в Святой земле и в Антиохии. Она наконец это сделала, и результат не заставил себя ждать: в 1187 г. Саладин отобрал Иерусалим у крестоносцев. Разумеется, это вызвало много шума. Когда через несколько лет, в 1193 г., Саладин умер, он окончательно стал героем. Он им остался вплоть до наших дней — конечно, на Востоке, но каким-то непонятным образом и на христианском Западе. Его украсили рыцарскими достоинствами, которые он мог иметь, а мог и не иметь, поскольку не факт, что они вязались с его фанатизмом и как минимум приступами нетерпимости (например, когда он обязал зиммиев носить отличительные знаки). Как бы то ни было, за ним охотно признают высокие добродетели, и можно полагать, что ни один иранец, за исключением некоторых Ахеменидов, не знаменит на Западе больше, чем он. Но известно ли, что он был иранцем? Несомненно, нет. Однако он им был, хоть и очень тюркизированным, потому что был курдом, как и его окружение. Он собрал вокруг себя многих соплеменников, прежде всего родственников, и именно им обязан основными успехами. Надо ли напоминать, что это его брат Туран-шах завоевал для него в 1174 г. Нубию и Йемен, что это один из его племянников, Таки-ад-дин, в 1173 г. передал ему в руки Киренаику и Триполитанию? Он основал за пределами Ирана иранскую династию — сыновей Айюба, Айюбидов. Она оказалась недолговечной, поскольку в 1250 г. была свергнута своими наёмниками, мамлюками, которыми и будет известен Египет ещё двести пятьдесят лет, но оставила по себе красивые памятники. Разве не один из них, исключительно прекрасный, мы видим в Каире, смотря с площади Саладина на цитадель?