– Что ж, наверное, следует приступить к съемкам? – не дав актерам перевести дух, сразу же включился в работу Всеволод. – Вы, как я полагаю, все уже прорепетировали за время моего отсутствия, так что все отснимем буквально в несколько дублей. Да и простой мы себе позволить не можем, так что буду вычитать издержки из ваших гонораров. – Он горестно вздохнул, но, думаю, не только я, а и все присутствующие уловили издевку, что с плохо скрываемым ехидством в голосе позволил себе Остроликий. Должна отметить, что вид у актеров был удручающий. – А почему вы не в костюмах, друзья мои? – удивился мой клиент, упиваясь собственной властью.

– Мы… э… – нашел в себе силы прервать тягостное молчание Максим Полоцкий.

– Что ты мямлишь? – насупился режиссер.

– Я выходил в город, – понурив голову, как ребенок перед воспитателем, наконец, сознался он.

– Так… – мрачно протянул Остроликий, грозно оглядев остальных. – Я так понимаю, что идея саботировать репетицию была поддержана всеми?!

– Мы прорепетировали и разошлись до вашего возвращения, – вступила в беседу Вера Котова, и ее прекрасные глаза смотрели прямо в лицо Всеволоду. – Разве мы нарушили что-то, или в контракте есть пункт, где говорится, что мы как псы должны ждать своего хозяина, сидя подле оставленного им кресла? – эту фразу она явно воскресила в памяти из некогда отыгранной сцены, однако мой клиент заметно стушевался под ее лучистым взглядом и неожиданно пробормотал совершенно в ином русле:

– Псы у ног хозяина… н-да… а в этом что-то есть! – Он задумался, видимо, решая, в какую часть сценария включить эту фразу. – Что ж, оставим споры, – тон его заметно смягчился после объяснений Веры. – И все же мне придется учесть время, которое вы сейчас потратите на грим, ведь мы приступаем к съемкам! – не изменил он своего первоначального решения.

«Молодец, Остроликий! – похвалила я его мысленно. – Провоцируй их да задевай за живое, пора уже поставить в этом деле точку!»

– Все да не все! – вдруг прерывая неспешный бег моих раздумий, победоносно донеслось откуда-то из темных подсобных помещений павильона. – Моему гонорару, как я понимаю, ничего не грозит! – возник из полумрака с широкой улыбкой на устах Трофимов Игнат, хотя узнать его было сложно – так сильно он был загримирован, словно скрылся под маской. – Я, в отличие от некоторых, – он многозначительно обернулся на Максима Полоцкого, – никуда не отлучался, эпизод свой как следует отрепетировал, хотя, признаюсь, работа шла сложно, без партнеров это больше походило на театр одного актера, но я справился! – Он заметно переигрывал и, как мне показалось, успел подготовиться не только к съемкам, но еще отрепетировал речь и отчего-то был неприятен в этом своем импровизированном триумфе, но Остроликий встретил его по-отечески.

– Вот уж от кого не ожидал! – поднялся он из кресла навстречу актеру второго плана, дружелюбно раскинув руки. – Иди, обниму тебя! – успешно заразившись настроением Игната, воскликнул он. – Не зря я столько лет вкладываю в тебя все силы, теперь вижу, что есть и результат, и посему мыслю и верую, что обязательно будет толк. – Всеволод охотно впал в роль благодетеля, подхватывая заданное Трофимовым настроение, и стиснул актера в объятиях. – Ну что ж, довольно разговоров, – отринул он от груди Трофимова так же же быстро, как и кинулся к нему секунду назад. – Посмотрим на деле, в чьих словах правда, – он сделал знак оператору налаживать оборудование. – А я уж рассужу потом по справедливости, – и с широкой ухмылкой на лице он этаким барином развалился в кресле.

Подготовка места для съемок заняла как раз такое время, чтобы все проштрафившиеся успели принять соответствующие сценарию образы. Предстояло снять один из ключевых эпизодов – решающую схватку соперников с последующей смертью Бористра на руках рыдающей Благомилы, правда, эту сцену предстояло снять на улице в густом сумраке ночи, как я узнала из сценария, поэтому не была уверена, что метаниям экранной героини Котовой между двумя возлюбленными настанет конец именно сегодня – слишком уж длинным выдался день. Но я не стала приставать к Остроликому с расспросами.

Максим и Игнат приступили к репетиции, а Вера задержалась в гримерке, ведь для каждого эпизода стилисты подправляли ей прическу и грим. Когда по моим расчетам преображение Благомилы должно было идти полным входом, в павильон вышла Катя и замерла в тени, подальше от яркого освещения прожекторов, не сводя влюбленных глаз с Полоцкого. Осторожно, чтобы не привлечь ничье внимание, я подошла к двери в грим-уборную ведущей актрисы и заняла позицию таким образом, чтобы не терять из поля зрения Остроликого, но и суметь подслушать происходящее в комнате. Легко прикрепив радиостетоскоп к тонкой двери, я вся обратилась в слух.

– Ты здесь?!

Признаюсь, с трудом разобрала я возбужденный и какой-то испуганный шепот Веры.

– Как видишь, ты не рада?! – не заставил себя ждать ответ.

– Очень рада, – после короткой паузы выдавила Вера. – Но ты же знаешь, я не могу, когда работаю, я вся в образе, я не та, которую ты любишь…

– Да помню я все, помню… – как-то устало и буднично протянул мужчина. – Но неужели это остановит меня, когда я соскучился! – послышался звук шагов, я напряглась, приготовившись ворваться в комнату, чтобы спасти Котову от нападения нежданного гостя, но вместо вскрика или шума драки я уловила нечто иное, что было похоже на долгий и страстный поцелуй.

В том, что Котовой вряд ли угрожает опасность, я была почти уверена, однако для того, чтобы это «почти» исчезло, мне необходимо поговорить с майором Авдеевым, который обещал проследить за актрисой и ее мужем. Едва я об этом подумала, как в кармане у меня завибрировало, информируя о поступившем сигнале вызова. Я отошла от гримерки Котовой и неторопливо направилась к своему месту. Заветный звонок не заставил себя ждать.

– Да, слушаю, – отозвалась я в трубку.

– Евгения, это Авдеев, – послышалось в ответ. – Есть новости?

– Есть, но я должна все проверить, прежде чем передать вам информацию. А что у вас?

– У нас в активе визит в наш город мужа этой актрисы, Котовой. Как удалось выяснить, он приехал тайно, с кем-то должен встретиться сегодня вечером. Ведет себя подозрительно, но от слежки ушел, то ли случайно, то ли наши упустили. – Василий тяжело вздохнул. – В общем, где он сейчас, не знаю. Но я думаю, надо будет брать, как только выйдем на след…

– Поступайте, как считаете нужным, – только и ответила я, так как понимала, что советовать опытному полицейскому не стоит. У меня же были другие мысли по поводу услышанного, однако я привыкла решать свои проблемы сама, поэтому попрощалась с майором и нажала отбой.

Прежде всего, мне надо было максимально обезопасить клиента, который весь растворился в процессе съемок, с упоением выстраивая эпизод под свое авторское видение, и тем не менее работа шла тяжело.

– Зря ты потратил время на грим, – устало, но беззлобно протянул Остроликий, почти с жалостью взглянув на Трофимова. – В твоем случае этот факт, увы, не помог вжиться в образ. Ладно, начало схватки в доме отсняли, уличную сцену, как и было запланировано, переносим на поздний вечер. – Он обреченно махнул рукой и оглядел остальных участников. – Пожалуй, мы все берем тайм-аут, нам ведь предстоят ночные съемки, так что сейчас все в гостиницу на ужин, потом отдых, автобус будет ждать у входа без четверти двенадцать, пора уже заканчивать с ним, – кивнул он в сторону Трофимова. – Точнее, с его Бористром. Да, и никакого алкоголя! Хватит, и так выбиваемся из графика! – спохватился он, глядя на оператора, который в ответ изобразил на лице полнейшее непонимание, с чем связана последняя ремарка режиссера, словно это не он почти каждое утро с похмелья входил в павильон на неверных ногах.