— У него шрам, такой, на шее… как от ожога, даже волос на затылке в этом месте нет… Я из-под мешка увидел и задрал его дальше. Ну и охренел… Как-то на одном из выездов этот пассажир оцеплением командовал… Да и Малдер…

— А может они параллельно и подрывы мастырят? — задумчиво почесал в затылке Долгов, — одно другому не мешает…

— В чём разница-то? Даже если они «духи» по совместительству? — стоящий рядом с ним Гапасько скептически скривился, — у нас что доказухи вагон? По-любому прессовать бы пришлось…

— А мне один хрен, хотите пойдём ментов резать, хотите разбежимся кто куда… — на манер бандита из фильма про чёрную кошку, ухмыльнулся Бес.

— Бескудников, — это диагноз, — констатировал Костя, — да, через час такая бы заваруха началась… Забыл про студентов-то?

В самые первые дни пребывания в Грозном, отдел МОБ выехал на локальное мероприятие в район драм-театра. Вместе с ними работали коллеги из Фабричного Центра Содействия. Безопасность обеспечивали срочники внутренних войск, прибывшие в командировку несколько дней назад.

Череповецкого ОМОНа, ввиду отъезда водовозки и опергруппы, нуждавшихся в огневом сопровождении, на «зачистке» не было. Если короче, то ни одного подразделения с опытом, на том мероприятии не оказалось. Опера в это время как раз скучали за блокпостом на «Трёх дураках», ожидая встречи с Исой.

И гремучая смесь сработала. Ретивые участковые устроили разгон стихийного рынка (несколько палаток вдоль дороги), затем поползали по соседним домам и, когда молодой сержантик ВВ указал на четырёх студентов ЧГУ, наблюдавших за их действиями, перекинулись на физические объекты.

«Чехи» — молодые, наглые и накачанные ребята, поплёвывая семечки, стояли около новенькой «девятки». Менты, трансформировав своё раздражение от их внешнего вида в подозрение к причастности к НВФ, зуботычинами, выворачиванием рук и матом приземлили «золотую молодёжь» в кузов «Урала». Слетевшая спесь и жалобные крики о том, что они просто так остановились в месте проведения мероприятия, значения уже не имели. Их привезли в Центр Содействия и загрузили в камеры. Через полчаса площадь перед комплексом зданий федеральных структур была заполнена автобусами, перевозящими студентов из районов, женщинами, как правило причитающими, и просто сочувствующими.

Силовые ведомства заняли оборону, но участники незапланированного митинга активных действий не предпринимали. Чуть позже в комендатуру прибыла делегация из мэрии. В здании прокуратуры прошли переговоры, на которых испуганный Жоганюк представил четыре протокола за мелкое хулиганство и заверил, что к задержанным больше никаких претензий нет.

Предмет обсуждения был исчерпан и стороны разошлись. Студентов выпустили, толпа рассосалась. Прокуратура, проверив законность действий МОБа, вынесла официальное предупреждение в адрес руководства. В свою очередь, начальник МОБа Чугунов, по прозвищу Чугун, так и не дознался, чья же была инициатива по доставлению студентов в КПЗ.

Все запомнили этот случай надолго, именно поэтому, сомнений в правильности сегодняшних действий ни у кого не возникало. Ещё минут десять все дружно пытали Ваню Гапасько по вопросу ошибки в адресе при получении информации от источника или её неправильного применения на местности. Ваня клялся и божился, что несколько раз переспрашивал и даже заставил Псу изобразить адрес схематично на бумажке, которой и потряс в качестве вещественного доказательства.

Закончивший своё конфиденциальное общение с Луковцом, примкнувший к ним Рябинин сообщил о принятом решении. Первой уходит машина Малдера, на разведку, узнать нет ли шухера в конторе. Остальные через минут тридцать — сорок подтягиваются в город на расстояние приёма носимых станцией. Если всё тихо, оставшиеся экипажи возвращаются на базу…

— А если нет, то будем решать на месте, — закончил Сергей.

На этом и разбежались по машинам. Первой ушла «буханка» Малдера, а через полчаса двинулись остальные. Откричавшийся по рации Володя, уверил в отсутствии проблем и экипажи неудачной вылазки, успев к завтраку, вернулись на ПВД.

Опера и омоновцы похоронив провальную операцию в своих рядах, лишь на всякий случай обговорили легенду о, якобы, пустом адресе.

* * *

В этот же день при выходе из Центрального рынка были убиты двое сотрудников чеченского РУБОПа. До этого дня организация, если и не считалась неприкосновенной, то практически не несла потерь. На место, помимо фрунзенцев, выехала и опергруппа Фабричного Центра. Дежурным опером был Гапасько и, в связи с этим происшествием, он исчез на весь день. Липатов, Поливанов и Кочур влились в ряды МОБа и ОМОНа, выехавших на уничтожение очередного нефтезавода.

Практически официально, информацию слил хозяин подобного производства, только в Староремесленном районе, снизив для себя уровень конкуренции. Опера, узнав, что проведение мероприятия проходит в районе, где в одном из «адресов» может скрываться разыскиваемый «крадун», сочли возможным проверить под шумок информацию.

Поливанов и Долгов скрывались в прохладе рабочего кабинета, находившегося не на солнечной стороне, а с заложенным кирпичами окном. Служебная сознательность, внезапно проснувшись, отправила их поднапихать бумаг в накопительные дела, закреплённых за ними линий работы. Бескудников, лет пять назад попрощавшийся с такими понятиями как «служебное рвение», «штабная культура» и «секретное делопроизводство» призывы друзей проигнорировал и завалился спать. Сиеста у меня, резюмировал он.

Катаев, все эти дни мучимый вопросами по Тимуру, решил посоветоваться с Рябининым. Тем более «человек» пропал окончательно. В очередной раз сходив к лотку с полотенцами, Костя увидел там другую женщину — седую чеченку лет шестидесяти.

— Серый, пойдём покурим, — Костя отложил книжку и встал с кровати.

Рябинин, перебиравший видеокассеты около телевизора, поднял удивлённые глаза:

— Ты же не куришь?

— Поговорить надо…

Рябинин бросил кассету с «Криминальным чтивом» обратно в кучу:

— Пойдём…

В курилке, как назло, тусила отдыхающая омоновская смена. Зомби, отошедший от ожогов, что-то увлеченно рассказывал.

— Пойдём, вон, у бани на досках посидим… — предложил Костя, вспомнив о штабелях, когда давал интервью.

Баня была почти готова.

Прапорщик ОМОНа Горынцев, тот самый, которого Куренной суеверно сослал на строительство, о чём-то деловито «тележил» с двумя плотниками-добровольцами из числа отделения охраны.

— Валера, мы на штабелёк присядем? — крикнул ему Рябинин, — поболтать, да на красоту вашу посмотреть…

Горынцев, а проще Горыныч, обернулся и, узнав Рябинина, кивнул, мол, мог бы и не спрашивать.

— Ну что у тебя? — забравшись на штабель и, разрывая ногтем обёртку на пачке сигарет, поинтересовался Рябинин, — … садись давай…

— Да я постою, — Костя упёрся ногой в доску и облокотился на колено.