— Результаты исследований. Не просто же так вы вчера ряд процедур прошли? Смело могу сказать — вы совершенно здоровы. Практически аномально. Еле угомонил пару коллег, которые стремились вас использовать как практический материал для своих работ.

— За это отдельно спасибо. Не хочу становиться наглядным пособием.

— Машина нужна? — деловито уточнил у меня Вагнер.

— «Девятка», пробег минимальный, один хозяин? — усмехнувшись, уточнил я.

— Домой вас отвезти — всплеснул руками врач — Ну, или куда-то еще.

— Нет. За мной приедут.

И это была чистая правда. Еще во время завтрака я набрал Нифонтова, сочтя его лучшей кандидатурой для задуманной мной локальной операции.

— Чего надо? — ответил мне оперативник после пятого гудка — Говори коротко.

— Не вопрос — охотно выполнил его просьбу я — Ты, Николай, редкостная свинья.

— А? — чуть ли не впервые я услышал, как Нифонтов непритворно изумился — Как сказал?

— Свинья — с готовностью повторил я — Редкостная.

— Обоснуй.

— Легко. Ты меня, если верить сказанному тобой же, вроде как за приятеля числишь, время от времени я помогаю тебе в твоем нелегком труде, причем безвозмездно, жизни и времени не жалею, и что? Меня чуть не убили, я буквально с того света еле выкарабкался, а ты не то, что не навестил меня в больнице, но даже не позвонил, не справился о самочувствии. И кто ты после этого?

— Если это шутка, то очень хреновая.

— Какие шутки? — я полюбовался бутербродом с сыром и маслом, который только что сотворил — Твоего друга, теперь, видимо, уже бывшего, третьего дня продырявили пулей в районе груди. Возьми она чуть правее — и все, прости-прощай.

— Новости — озадаченно произнес оперативник — Однако!

— Паршиво у тебя поставлена работа с осведомителями, Нифонтов — не удержался я от того, чтобы вонзить в Николая еще одну булавку — Никак она у тебя поставлена.

— Ты себя не переоценивай — посоветовал мне собеседник — Не того ты калибра фигура, чтобы о тебе все судачили. Вот если бы, к примеру, Арвида или Джуму завалили — тогда да, разговоров ходило бы много. Или кого-то из ваших патриархов, например, того же Кузьму. Но вообще — да, некрасиво получилось. Вик, прикинь, Сашку Смолина подстрелили. Говорит серьезно.

Может мне и показалось, но мне послышался вскрик и некий звон, словно что-то разбилось.

— Н-да — крякнул Николай — Где лежишь-то, болезный? Надо тебя в самом деле навестить, яблок привезти. Сока апельсинового.

— Запоздал — я откусил сразу половину бутерброда — Навещать вчера следовало, сегодня уже забирать надо. Выписываюсь я нынче. Такая у меня природа — если не убили, то дальше все проще. Сможешь через часок подъехать к клинике Вагнера? Или прямо вот сильно занят? Если сильно, так я такси вызову, а повидаемся потом, через недельку-другую.

— Все дела отложу, желаю новости из первых рук послушать — в голосе оперативника я уловил легкое ехидство, которому вроде бы тут взяться было неоткуда — Непременно приеду.

— Все расскажу, ничего не утаю — пообещал я — Тебе эта история сильно понравится, ты мне за нее спасибо скажешь. Вот какой еще вопрос — нет у тебя в запасниках какой-нибудь приблуды, которая магические знаки рушит? У меня одного помощника в доме запечатали, он теперь оттуда выбраться не может, потому что не человек. Понимаешь, о чем я?

— По-хорошему это твои проблемы, Сашка, не дело нам в такие вопросы вязаться. — посерьезнел Николай — Пойми правильно. Но для тебя сделаю исключение. Есть у меня одна идейка, попробую ее реализовать.

Вот за что я люблю сотрудников Отдела, так это за них незамысловатость. Как им чего надо, они в любой трэш с ногами влезут, лишь бы добиться результата. А если вопрос не в зоне их интересов, так сразу начинается: «нам нельзя», «это не по правилам» и так далее. За то их гончими и зовут. Одна охота в голове.

Что хорошо — Николай почти не опоздал, я его всего десять минут прождал. За это время я успел съесть яблоко, оставшееся у меня от завтрака, стереть из телефона номер Зои, отлично осознавая, что никогда ей не позвоню и изрядно упреть под лучами совсем уже летнего солнца. Хорошо так пекло, качественно. Наступают в столице горячие деньки.

А потом случилось нечто то ли странное, то ли приятное. Сам не знаю, как произошедшее классифицировать. Из подъехавшего к остановке, на которой я расположился, знакомого мне микроавтобуса неожиданно резво выскочила Вика и подбежала ко мне.

Никогда не видел, чтобы при мне демонстрировала свои эмоции. Даже когда тонула, до такого не доходило. Она всегда была невозмутима и немногословна. Всегда!

— На самом деле стреляли? — спросила Виктория у меня — Не врешь?

— Стреляли — я задрал футболку и продемонстрировал ей шрам, который уже был еле виден — И попали. Но я оказался на редкость живучим типом, как когда-то Распутин. Уж как его только не пытались изничтожить в одну лихую ночь — и травили, и стреляли, и били, и топили. А все равно он даже подо льдом еще дышал.

— Распутин — отдельная история — Вика приложила ладонь к месту ранения — В реальности все происходило совсем по-другому. Как именно — рассказать не могу, информация засекречена. Болит?

— Да нет — я улыбнулся и накрыл ее руку своей — А теперь совсем хорошо стало.

Надо же. Испугалась за меня, примчалась сюда. Нет, положительно ради этого стоило пулю схватить.

— Не надо, Саша — Виктория убрала ладонь — Не надо. Просто вдруг это предупреждение. Вдруг в следующий раз не промахнутся?

— Вдруг, вдруг… — поморщился я — Все наше бытие из них состоит. Если все время на этом зацикливаться, то что тебе от жизни останется? Воспоминания о том, как ты год за годом жертвовала собой, боясь за других? Так себе перспектива.

— Как есть голубки — не удержался от комментария Нифонтов, который стоял, прислонившись плечом к дверце микроавтобуса — Смотрел бы и смотрел. Вик, я же тебе говорил, что в той статье вранье и Сашка вполне себе гетеросексуальная особь? А ты ведь усомнилась, а?

— Колька сказал, что тебе нужна помощь с магическими знаками? — голос Вики отчетливо похолодел, а мне резко захотелось если не убить Нифонтова, то хотя бы его покалечить. Причем по взгляду девушки, брошенному в сторону коллеги стало ясно, что ее посетили те же самые мысли — Можно поподробнее?

— Только давайте мы это все обсудим по дороге? — предложил Николай — Время