согласия родителей вышла замуж по большой любви, но ее маме это сильно не понравилось, и как только молодой муж убыл на очередную войну, мама быстро распространила слух о гибели зятя и вытолкнула непокорную дочь в другой брак, повыгоднее и поприличнее. А зять по имени Томас Холланд возьми да и вернись. Несколько долгих лет он бился за право вернуть себе жену, которая все эти годы считалась законной супругой другого человека. Наконец, добился желаемого, после чего жил с Джоанной счастливо, но недолго. В этом браке родились дети, в том числе и сынок Томас (с разнообразием имен у дворян тогда было совсем кисло). Когда папа Томас умер, красивая и еще достаточно молодая Джоанна вышла замуж в третий раз. Знаете за кого? За Эдуарда Черного Принца, старшего сына короля Эдуарда Третьего. И родила двоих сыновей. Старший мальчик, как мы уже знаем, умер в детстве, а младший, Ричард, стал королем. Таким образом, сынок Томас, рожденный Джоанной в браке с любимым Холландом, приходился королю Ричарду Второму единоутробным братом. Но тот Томас умер за два года до описываемых событий, а вот его сын, то есть внук Прекрасной Джоанны и, соответственно, племянник короля, был очень близок к своему венценосному дядюшке Ричарду и даже получил из его рук титул герцога Суррея. Теперь понятно, что персонаж по имени Серри никак не мог встать на сторону тех, кто обвинял Омерля. Омерль – кузен короля, его близкий друг, если он причастен к убийству герцога Глостера, то без Ричарда тут не обошлось. А это нехорошо.

– Милорд Фицуотер, – говорит Серри, – я отлично помню ту вашу беседу с герцогом Омерлем.

– Да, – соглашается Фицуотер, – я с этим не спорю, разговор происходил при вас. Так что вы можете с полным основанием подтвердить, что я говорю правду.

– Нет! Неправду вы говорите, Фицуотер!

– Ты врешь, Серри!

– Молчи, лживый щенок! – взрывается Серри. – Ты сам лжешь, и я бросаю тебе вызов. Как наберешься храбрости – милости прошу, будем сражаться!

– Эк ты разогнался! – отвечает Фицуотер. – Я тебе отомщу и все равно докажу, что ты врешь, а я говорю правду. И, между прочим, мне еще Норфолк рассказывал, что ты, Омерль, послал в Кале двух своих прихвостней с указанием убить Глостера.

(Если вы уже забыли первый акт, то напоминаю: Норфолк – это Томас Моубрей, бывший капитан Кале, обвиненный Болингброком в бог знает каких грехах и отправленный в пожизненное изгнание.)

Но Омерль – кремень.

– Норфолк тоже лжет! Вызовите его сюда, пусть явится и даст показания или бьется со мной на поединке.

– Хорошо, – решает Болингброк, – оставим пока разбирательство, вызовем Норфолка, пусть приедет, назначим ему поединок с Омерлем. Норфолк мне, конечно, враг, но пусть возвращается и получит назад все свои владения.

В диалог вступает епископ Карлейльский. Он, как мы помним, был до последнего в рядах сторонников Ричарда Второго и находился с ним в замке Флинт, откуда короля увез под конвоем Генрих Болингброк.

– Будете напрасно ждать, – говорит он. – Норфолк посетил Святую землю, сражался там, потом вернулся и осел в Италии, где и умер.

Это верно, Томас Моубрей, герцог Норфолк, действительно совершил паломничество в Святую землю, вернулся и умер в Италии, пробыв в изгнании всего год. Скончался он в сентябре 1399 года. Тот парламент, картину которого нам сейчас представляют, собирался тоже в сентябре 1399 года. Правда, на несколько дней раньше, чем Норфолк почил в бозе, и епископ Карлейль, если уж совсем придираться, никак не мог сослаться на его кончину. Но если вспомнить, что Шекспир творил с фактами и датами в пьесах о Генрихе Шестом, то пьесу «Ричард Второй» можно считать просто-таки образцом документальности.

– Вы точно знаете, что Норфолк умер? – спрашивает Болингброк.

– Абсолютно точно, – подтверждает Карлейль.

– Тогда пусть покоится с миром. А вы, лорды Бегот и Омерль, прекратите выяснять отношения, пока мы не назначим божий суд.

Ну, раз суд предстоит божий, а не гражданский, стало быть, речь идет все-таки о поединке.

Входит Йорк со свитой.

Мы, разбирая пьесу, как-то все время забываем, что герцог Йорк и герцог Омерль это отец и сын. А ведь они находятся по разные стороны баррикад: сын поддерживает короля, а Йорк перешел на сторону мятежного Болингброка. До сих пор такой внутрисемейный конфликт Шекспиром никак не подчеркивался, ни один из родственников по этому поводу не переживал. Посмотрим, может быть, все еще впереди?

– Герцог Ланкастер, – обращается Йорк к Болингброку, – я пришел с посланием от Ричарда. Он добровольно признает тебя наследником престола и передает все полномочия. Он освобождает трон для тебя. Да здравствует король Генрих!

Ну да, все верно: после смерти Джона Гонта, герцога Ланкастера, титул переходит к его сыну Болингброку, так что не удивляйтесь. Тем более об этом и Нортемберленд говорил, когда ехал с Генрихом от побережья к Баркли.

Болингброк… А вы думали, он станет упираться и отказываться? Может, хотя бы удивился для приличия? Да прям-таки!

– Что ж, если на то божья воля – я взойду на трон, – легко соглашается Генрих.

Этого епископ Карлейльский вынести не может.

– Остановитесь! Пусть вам не понравится то, что я скажу, но молчать я не стану. Мы все здесь – подданные короля Ричарда, мы приносили ему присягу, так какое право мы имеем его судить? Даже пойманного с поличным вора мы не можем осудить, не выслушав его показаний и оправданий. Так как же мы смеем судить короля, божьего помазанника, наместника Господа на земле, и заочно выносить ему приговор? Не дай бог нам совершить такое преступление против закона! Я должен встать на защиту государя, а лорд Херифорд, которого вы только что провозгласили королем, на самом деле является изменником. И если вы его коронуете, ничего хорошего не выйдет, разгорится новая междоусобная война, будет литься кровь, на страну обрушатся насилие, страх, разруха и мятежи.

Опомнитесь! Не порождайте смут,

Иначе вас потомки проклянут!

– предупреждает он.

Нортемберленд долго не раздумывает, тут же обвиняет Карлейля в измене, отдает приказ взять его под стражу и велит аббату Уэстминстерскому «его стеречь до вызова на суд».

– Лорды, вы согласны с решением, которое приняла Палата общин? – спрашивает он у присутствующих.

У Болингброка есть другое предложение:

– Приведите сюда Ричарда, пусть он отречется при всем честном народе, тогда мы сможем очистить себя от подозрений.

Герцог Йорк вызывается привести низложенного короля и уходит.

Болингброк говорит Омерлю и Серри:

– Вы, лорды, будете находиться под стражей до тех пор, пока