Боль разрасталась, как корни дерева, по всему телу и не исчезала. Она становилась только сильнее в очаге, который находился в районе головы. Адама бросало в жар. Он чувствовал себя выкованным мечом в руках потного оружейника. После пекла по телу бил пронзающий холод. Это повторялось раз за разом, и Давет уже подумал, что привык к подобной пытке. Но на этом она не закончилась.

Стало нечем дышать. Лёгкие словно накачали плотным дымом. Он расширял их, отчего мышцы грудной клетки свело. Адам услышал хруст. Но откуда он шёл? Звуки до сих пор терялись в споре голосов.

«О, посмотри, вот эта!»

Голос засмеялся:

«Да-да! Возомнила себя той, кто сможет поменять мир. Как бы не так!»

«Взяла на себя слишком много ответственности. Совсем не думала об Адаме. Вот это я понимаю жена!»

«От неё даже родители отказались, когда узнали, что она обычный человек».

Адам открыл рот, чтобы закричать. Но он не услышал себя. Он схватился за голову и стал стучать ей об твёрдую поверхность. Эта боль была ничем по сравнению с той, что он чувствовал по всему телу. Она будто даже становилась меньше.

Его толкнули. Он не смог удержать равновесие и упал. Руки и ноги сразу кто-то схватил. Он бы и хотел встать, но сил не осталось. Но было кое-что другое…

Тишина. Сладкая, согревающая тишина! Давет не смог удержаться и широко улыбнулся.

— Переложите его на койку, — скомандовал знакомый женский голос, — Ты в порядке?

— Да, я больше испугалась.

«Опять эта картина. Найти бы художника этого уродства и избить его испорченным холстом», — подумал Адам, глядя на изображение высшего.

Он опомнился. Такие мысли были ему нехарактерны, а злость — отвратительна. Он сам себе вдруг стал отвратителен.

Его тело мотало из стороны в стороны, как на корабле. Если оно остановится, то корабль потонет. Пойдёт ко дну вместе со всем грузом. А этот груз был ценен. Нельзя было стоять. Нельзя…

Мужчина повернул голову. Недалеко от него стояли Эль Давет и Ева. Они закрывали второе творение неизвестного художника с энергией.

— Ева? Что ты тут делаешь?

Женщина обнимала себя руками. Её муж выглядел так, будто употребил запрещённые вещества. Но даже не это пугало знающую, а то, что Адам изменился. Они виделись несколько часов назад. Что с ним произошло?

— Адам, — обратилась она к мужу строго, — Что ты сделал?

— В каком смысле? — пытался отдышаться Давет, — Я… ничего не делал.

Ева осмотрелась. Не найдя нужного предмета, она вытащила из кармана смартфон. Включив фронтальную камеру, женщина направила экран на Адама.

Взгляд долго фокусировался. Сначала мужчина увидел белые волосы. Затем проступили голубые радужки глаз с лопнувшими капиллярами на белках. Давет затаил дыхание.

— Не может быть…

Он попытался дотронуться до лица, но руки оказались зафиксированными к койке. Новая волна гнева мгновенно захлестнула Адама. Он с яростью стал рвать ремни, как бешенный зверь. Он чувствовал боль, но не останавливался. Ева отошла.

Горло будто кто-то сжал. Лицо мужчины покраснело, и вздутые вены показались через мокрую кожу. Поняв, что сын ничего не сделает, Эль прекратила использовать силы. Давет перевёл на мать озверевший взгляд.

«Пора показать, на что ты способен, Адам».

— Нет! — закричал он, стуча головой об изголовье кровати, — Замолчите! Замолчите!

«Не сопротивляйся. Лучше действовать сообща, а не против друг друга».

«Адам. Ты же сам хотел показать Уоти, кто есть кто. Вспомни, что он говорил тебе».

«Или ты готов смириться со статусом обычного человека?»

«Человека, не способного ни на что?»

«Ты останешься ни с чем. Уоти заберёт у тебя всё, что есть».

«И всё, чего ещё нет».

— Прекратите, — умолял Адам, захлёбываясь слезами, — Я не хочу…

— Адам! — к нему подошла мать и хватила за лицо, — Послушай меня.

— Я не хочу, — повторял он, — Я хочу тишины.

— Адам! Думай о своём. Вспомни детство. Как мы ездили к морю. Вспомни маяк, на котором ты провёл несколько дней. Как мы тебя потом искали…

«Детство. Проблемы начались с самого рождения».

«В детстве были самые жестокие люди — дети, что родились сразу высшими».

«Глупые, хвастались тем, что в скором времени потеряют свою личность».

— Вспомни, как в четырнадцать ты отправился с друзьями путешествовать. Ты столько всего рассказывал про поездку! Про города, про людей. А природа. Вспомни то озеро, где ты признался Еве в чувствах.

«Людей. Они всегда смотрели сверху-вниз. Высшие же».

«Да, ещё вспомни ту кучку людей, что чуть не убили тебя. А они всего лишь хотели показать тебе, на что способны».

Тот день, когда Адам понял, что любит Еву, никогда не пропадёт из памяти. Он был совсем мальчишкой, но уже строил взрослые планы на жизнь. Он был уверен, что женится на юной Розенфельд. Ева была всегда искренна с ним, и, даже когда Адам думал сознанием, делала вид, что не слышала этого. Давет восхищался упорством девушки. В двенадцать она познала истинное «Я». Может эта была одной из причин, почему Ева поддерживала его.

— Вспомни, как мы съехались, — взволнованно говорила Ева, — Как ты сделал предложение. Свадьбу…

Он помнил не только это, но и первый поцелуй, первую ночь, первый танец, первую ссору.

«Если бы она по-настоящему любила тебя, то не пошла к Уоти Габру на обучение».

«Она не уважает твои чувства. А ты и рад».

«Вспомни, что она тебе сказала в тот день».

Адам долго обдумывал решение Евы. Они ещё не были женаты, но Ева сразу предупредила его, что, если их взгляды на этом расходятся, то лучше прекратить общение сейчас. Розенфельд всю осознанную жизнь посвятила тому, чтобы в будущем стать новым Оракулом. И не хотела изменять своим взглядам.

Голоса загомонили. Они превращались в ужасную массу, разрывающую разум. Он окончательно перестал слышать свои мысли. Ему было сложно даже видеть то, что происходит вокруг. Фигуры сливались воедино.

Чудовище, сотворённое из всего существующего, распахнуло на Адама свои красные глаза. Они были огромны! В чёрных зрачках можно было утонуть и никогда не вернуться. Разноцветные линии сплетались внутри радужки, и выглядели, как потоки энергии. Примерно так их Адам и представлял.

Энергия искрилась, зажигая всё, до чего сможет коснуться. Давет потянулся к ней, в надежде, что она освободит его от голосов. Но потоки избегали его. И вот это чувство снова пробудилось в Адаме. Чувство отверженного, изгнанного из мирового порядка. Он останется единственным во всей вселенной, кому будет недоступна энергия.

Чудовище отступило назад. Энергия испарилась в чёрных водах, где находился мужчина наедине со своим