маленьким силачом, был призван Дракалес. Взяв с собой Асаида и Вихря, он прибыл на место. Взору его открылось жалкое зрелище: вжавшись в угол своей комнаты, рыдал мальчик, кому и пяти лет ещё не исполнилось. Сквозь слезы его иногда слышался приказ «уходите!». Всякому показалось, что ваурд медлит, потому что не желает испытать на себе удар силача, но видела Золина, как Дракалес боролся с подступившим чувством ненависти. Она понимала, что именно вызвало неприязнь — сам факт того, что это ничтожное создание, как человеческое дитя, обладает силой под стать ему, был мерзким, в этом и увидел тарелон мерзость. Однако свою ярость он поработил, как и всегда это было, а после двинулся к нему, и всякий засуетился, а испуганный лишь ещё сильнее закричал: «Уходите!» Ваурд без капли страха протянул к нему руку, а малыш в страхе ударил по ней ладонью. Но ничего не произошло, хотя все ожидали, что рука бога войны пошатнётся. Но надвигающаяся рука была неостановима. Более прочих изумился малютка. И не успел опомниться, как оранжевые глаза уже глядели на него, а пол под ногами был уже далеко. Дракалес заговорил: «Отныне и на веки ты не способен воспользоваться тем, что тебе даровано было случаем» Договорив это, ваурд опустил его на землю, и в подтверждение слов его стена, по которой треснул со всего размаху мальчуган, не разлетелась на мелкие кусочки.

Часть 10

С тех самых пор по Каанхору поползли слухи о возвращении багряного воинства. Многим это словосочетание понятным не было, ведь кого станет интересовать сказание, чья достоверность подвержена сомнению? Однако с тех пор, как воитель в красных доспехах стал появляться на глазах у заворожённых людей, многие пересмотрели своё отношение к этой истории. И проблемы с исполненными желаниями начинали истаивать. А между тем, день войны близился.

Золина стоит на развилке. Три дороги пред ней: одна ведёт прямо на север, вторая заворачивает на запад, третья — на восток. А над ними три горы воздвигаются. И на вершинах гор тех стояло трое облачённых в мантии исполинов. Девушка понятия не имела, где она и что ей нужно было делать, как вдруг зашевелился первый горец — он стянул с главы капюшон, и взору воительницы открылось знакомое лицо — это был один из учителей Дракалеса, кого ваурд именовал Уаром. Злобная маска блеснула оранжевым светом, и со стороны северной дороги послышался конский топот. На горизонте показалось неисчислимое множество наездников, а во главе их был виран северный, чей лик был искажён яростью…

Золина пробудилась раньше, чем закончился сон — она разорвала его с помощью силы разума. Тренировки с Дракалесом оказывали на деву непредсказуемое влияние, что порой ваурду мнилось, как словно пред глазами его стоит не человеческое создание, но воительница Атрака. Не теряя времени на борьбу внутри себя, пытаясь отыскать причины, почему она не должна рассказывать своё сновидение учителю, пробудившаяся сразу же обратилась к сидящему на полу исполину: «Началось. Боевой марш двинулся. Нужно готовиться» Дракалес разомкнул глаза и сказал: «Кто пробудился первым?» — «Северный. Гнев» — «Не страшись его пришествия, ведь пройдёт ещё немало времени, прежде чем он переступит границу с военными мыслями. Постарайся забыть то, что тебе приснилось сейчас, а с завтрашним днём мы приступим к сбору воинства» Однако ж Золину терзали также и другие мысли, а потому она даже не попыталась заснуть. Дракалес, зная о том, сам обратился к ней: «Стало быть, имеется ещё нечто, о чём ты умолчала, но теперь над чем ломаешь голову» — «Верно. В том сне… я стояла на перекрёстке трёх дорог: уводящих на север, запад и восток. Над дорогами этими воздвигались три горы, а на вершинах тех гор стояли трое высоких в мантиях: тёмно-красного, тёмно-зелёного и тёмно-синего цветов. Пока я думала, что же мне надо сделать, громила в тёмно-зелёном одеянии вскинул капюшон, и я узнала в нём маску твоего учителя по имени Уар, а дальше началось боевое шествие отрядов по северной дороге во главе с вираном яростным… Дракалес, неужели твои учителя причастны к тому, что три вирана восстанут на нас?» — «Всё верно, Золина, потому как мир в землях этих был крайне непрочным, и только предназначение удерживало вас от войны. Моё же пришествие стало сигналом к тому, что события, которые были запланированы много веков ранее, должны свершиться, и теперь мир исчез. Грядёт эпоха войн. Но не страшись, ведь с вами я. Адин и государство его выстоят. И даже, более того, оно воспрянет над иными странами и будет мир извечен в землях этих» Поверив слову Дракалеса, девушка спокойно улеглась на место. Однако сон её не скоро настиг, ведь долго она измышляла над словами своего учителя.

Поутру ваурд явился к тронному залу Адина и стал дожидаться окончания беседы управителя с тремя посыльными из других городов, которые явились в Каанхор ранним утром. Это были гонцы вирановых наместников наиболее крупных городов Южного государства. Поняв, что пришествие тарелона для его страны значит неминуемое начало войны, его величество задумался о том, чтобы призвать на помощь воинство Гарманду́ра, Севенго́ля и Ра́фида. Однако долго медлил с этим делом, и несколько дней назад вернулся к вопросу этому и разослал в три города послов с просьбой о помощи. Теперь же пришли ответы. Дракалес застал речи последнего из гонцов, но по напряжению, которое рисовалось на лице вирана, понял ваурд, что дела не так хороши, как ожидалось: «… три сотни, не больше. Проблема с набегами диких животных на окрестные деревни так и не улажена. Хищники множатся очень обильно, и часто случается так, что звери забредают в деревни в поисках поживы. Три сотни от силы может выделить Рафид» Потирая свою бороду, которую Адин недавно стал отращивать, ответил: «Неутешительные вести. Если уж случится так, что соберётся на войну с нами вся страна, не говоря уже о союзе стран, мы вряд ли сможем дать им достойный отпор. Но пусть будет так, как есть. Восемь сотен воинов в общей сложности не помеха на бранном поле, — далее Адин обратился к ваурду, — Что ты скажешь на это, друг мой? Устоим ли мы со столь малым подкреплением против троих виранов?» Отвечал на это Дракалес ему так: «Если бы три управителя объединились против тебя, я бы присоветовал собрать на оборону всякого мужчину иль даже женщину, которые способны сражаться и не струхнут при виде вражьего воинства. Но прошлой ночью Золине явился