роялю, за которым все еще сидела юная блондинка, и галантно попросил:

– Мисс, по независящим от меня обстоятельствам наш вальс пришлось прервать. Не могли бы вы сыграть его еще раз? Ах, эти вальсы Штрауса! Они очаровательны.

– Какой-то умалишенный, ей-богу, – проворчал себе под нос капитан.

Янес резко обернулся к нему и, нахмурившись, спросил:

– Уважаемый, а назовите свое имя?

– К чему оно вам?

– На всякий случай.

– Извольте, мне нечего бояться. Джон Фостер.

– Благодарю.

Достав из кармана записную книжку в кожаном переплете с золотым тиснением, Янес внес туда имя капитана, после чего, по-прежнему спокойный и замечательно невозмутимый, двинулся к своей партнерше. Та, казалось, ждала его.

– Продолжим, госпожа…

– Люси ван Хартер.

– Так вы голландка?

– Да, ваше высочество.

– Я вас запомню.

Зазвучала музыка. Пассажиры, видя, как неистово вальсирует этот ужасный человек, как он улыбается своей даме, тоже понемногу принялись танцевать, сначала робко, потом все веселее. Впрочем, они старались держаться подальше от пары, кружащейся в центре зала. Праздник продолжился. Только тенора больше не было слышно. Должно быть, у него от страха сдавило горло.

Когда вальс закончился, Янес проводил прекрасную голландку к дивану. Та не сводила с него глаз, держалась с олимпийским спокойствием, характерным для народов, живущих на берегах холодных и суровых северных морей.

Присутствующими овладела глубокая тревога. Все спрашивали себя: что же произойдет дальше? Янес утер со лба пот, посмотрел на них и произнес:

– Дамы и господа, у вас есть десять минут, чтобы вынести багаж на палубу.

Капитан, до этого столбом стоявший у рояля, кинулся к португальцу, потрясая кулаками:

– Что вы задумали, бессовестный пират?!

– Мое высочество желает насладиться зрелищем тонущего парохода, – с готовностью ответил Янес.

– Моего парохода?

– Корабль принадлежит компании, а вовсе не вам.

– Но мне доверили им управлять.

– В таком случае защищайте его, если чувствуете в себе силы. Я никогда не отказываюсь от доброй драки.

– Презренный негодяй! Вцепился мне в горло, точно пес! Хочешь моей погибели?

– Не вашей, а корабля.

– У вас тридцать лодок. Взорвите одну, раз уж так хочется насладиться. Да хоть дюжину!

– Ишь, какой вы прыткий.

– Пора бы покончить с этим гнусным посмешищем!

Янес достал инкрустированный бриллиантами портсигар, вытащил папиросу, закурил и, выпустив облачко ароматного дыма, непререкаемым тоном сказал:

– К тому времени как я докурю, на пароходе не должно остаться ни одного человека. Машинисты уже схвачены, в машинное отделение заложен сорокапятифунтовый бочонок с порохом. Итак, капитан, велите пассажирам выносить свой багаж на палубу и садиться в шлюпки.

– Убить вас мало! Вы еще попомните Джона Фостера.

– Ваше имя я не забуду, не беспокойтесь. Временами люди встречаются, когда менее всего этого ожидают.

– Надеюсь, этот день настанет! – в гневе бессильно прорычал капитан.

– Тогда я угощу вас отменным бордо из запасов с моей яхты. Кстати, я выкурил уже половину папиросы, и мои малайцы начинают терять терпение.

– Гром и молния! До чего дошло: я вынужден слушаться какого-то разбойника, подчиняться его грубой силе!

– Не разбойника, а принца, – насмешливо поправил его Янес.

Матросам и офицерам, уже находившимся на палубе, отдали соответствующие приказы; за ними следили еще тридцать отлично вооруженных малайцев. Пассажиры, в ужасе от мысли, что пароход в любой момент может взлететь на воздух, суетливо поднимались по трапам.

Янес с малайцами тоже покинул кают-компанию. Матросы спускали лодки, доставали из главного люка багаж пассажиров. Сто пятьдесят человек пребывали в сильнейшем смятении, каждый стремился первым оказаться в шлюпке. Не нервничала только красавица-голландка.

Увидев, что сильные теснят слабых, Янес выступил вперед. За ним точно тень следовали малайцы.

– Сначала дети! – крикнул он. – Потом девицы и дамы, последними – мужчины. Иначе я прикажу стрелять и разнесу палубу в щепки!

Люди уже поняли, с кем их свела судьба, и прекратили толкотню. Малайцы наставили на них короткие тяжелые карабины, приготовившись стрелять по первому знаку своего предводителя.

– Успокойтесь, – сказал Янес, неторопливо доставая еще одну папиросу. – Я пока не отдавал приказа поджигать фитиль на бочке. Время есть, можете не спешить.

Увидев, что голландку толкают со всех сторон, он выдернул ее из толпы.

– Госпожа, куда вы направляетесь, в Варауни или Понтианак?

– В Варауни, сударь.

– В таком случае мы с вами скоро вновь увидимся.

– Так вы тоже плывете в столицу султаната?

– Надеюсь.

Янес стянул с пальца перстень с великолепным рубином и протянул женщине.

– Примите в дар эту безделушку, вы доставили мне огромное удовольствие.

– Я сохраню его: ведь это подарок от бесстрашного человека.

Португалец взял ее под руку и провел к борту, где, несмотря на его увещевания, теснились прочие пассажиры, торопившиеся сесть в лодки.

– Господа, господа, поймите, пока я рядом, вам ничто не угрожает. Мне совершенно не улыбается перспектива взорваться вместе с пароходом. Пропустите-ка эту даму!

Янес легко поднял голландку над фальшбортом и передал ее с рук на руки двум матросам. После чего прислонился к лебедке и вновь закурил, наблюдая за эвакуацией. Малайцы не отходили от него ни на шаг, готовые, если понадобится, прийти ему на выручку.

Когда на борту оставалось всего несколько человек, замешкавшихся с багажом, появился капитан, до этого занимавшийся, видимо, спасением документов и корабельной кассы.

– Надеюсь, мы с вами еще встретимся, – зло бросил он Янесу.

– Уверены, капитан?

– Не можете же вы вечно плавать по морям, однажды придется пристать в каком-либо порту. И горе вам, если там окажусь я! Знаете, что у нас делают с пиратами?

– Их вешают, – безразлично ответил португалец, не прекращая дымить.

– Вы еще попомните капитана Джона Фостера!

– Да-да, я уже записал ваше имя.

Капитан фыркнул, развернулся и зашагал прочь, бормоча под нос проклятия. Дойдя до трапа, он обернулся и крикнул Янесу:

– Негодяй! Трижды негодяй!

В ответ раздался лишь иронический смешок.

Лодки с пассажирами в спешке двинулись прочь, стремясь доплыть до острова Мангалум, что находился в пятнадцати милях к востоку.

– Все готово? – спросил Янес в переговорную трубу машинного отделения. – Зажигайте фитиль и поднимайтесь, живо!

Вскоре на палубу, бодро забравшись по железной лесенке, выскочили четверо.

– Скорее, капитан! Фитиль горит! – проорал один.

– Уходим! – приказал Янес.

Яхта с зажженными фонарями по-прежнему стояла у бакборта. Три десятка малайцев и их капитан перебрались на нее, пронзительно взвыла сирена, и быстроходный кораблик отчалил. Проа расступились, давая ему дорогу.

Пустой пароход, сияя иллюминацией, медленно отдалялся и покачивался на волнах, гремя якорными цепями. Янес велел остановить яхту в четверти мили и прошел на корму, дабы не упустить ни мгновения предстоящего зрелища. К нему присоединился седой, морщинистый старик-малаец.

– Итак, теперь война? – спросил его Янес.

– Начало положено, господин. Вот только