Я внимательно наблюдала за ним, может, он моргнет, или вздрогнет, или почешет нос, или выкрикнет: «Да! Я убил ее!» На его лице не отразилось ничего.

— Писательница. Такая трагедия, — вздохнул Фитч. — Она была вашей соседкой?

— Да. А еще — вашим другом.

Он опустил веки движением, усредненным между затянувшимся морганием и коротким вздрагиванием.

— Бывает, что мы знакомы с одними и теми же людьми, — осторожно заметил он.

Я подвинулась на сиденье, чувствуя, как капля пота пробирается вниз и вот-вот намочит пояс. Кондиционер гнал мне в лицо затхлый теплый воздух, его шум создавал впечатление, что я кричу.

— Я знаю, как вы заняты…

— Да уж, этот ваш муженек, — сказал Тед Фитч с грубоватой финальной шуткой наготове. — Он заставляет меня прыгать!

— Китти убили, — быстро произнесла я, чувствуя, что вся вспотела, зная, что должна выговориться, прежде чем потеряю присутствие духа. — Полиция никого не арестовала. Я знаю, что вы с Китти были в ресторане перед тем, как ее убили. Я просто хочу знать…

Держись, Кейт. Спокойно!

— Я хочу знать, в каких вы находились отношениях.

Тед Фитч резко выдохнул, запахло мятой.

— Вы полагаете, я каким-то образом связан с ее гибелью? — Он свирепо уставился на меня.

Все следы хорошего-отношения-к-мамочкам стерлись с его лица, а вместо этого появилась почти карикатура на раздражение.

— По какому праву? Вы что, стали детективом?

Я покачала головой.

— Просто домохозяйка.

Тед Фитч издал недовольное рычание и потянулся к ручке дверцы со своей стороны.

— У меня нет времени для подобной чепухи.

Я вытерла руки о колени.

— Сандра Уиллис, — сказала я.

Фитч отпустил ручку и осел на сиденье. Кровь окрасила кончики его ушей в ярко-красный цвет, а щеки и нос — в воспаленный темно-бордовый.

— Черт возьми! Вы с Беном мои дела в постели обсуждаете?

— Информация не от Бена, — возразила я, что было правдой. — Я ведь работала репортером.

Что тоже было правдой.

Он вздохнул:

— Значит, все это уже в газетах. Этот случай с мисс…

— Сандрой Уиллис. Вряд ли прессе что-либо известно. Это не моя забота. Я просто хочу знать о Китти.

Фитч отвинтил крышечку бутылки с водой и завинтил ее.

— Не думаю, что нам следует обсуждать это, — сказал он.

— Ну да, Сандра Уиллис не хотела заниматься с вами сексом, однако вас это не остановило.

Как только слова вылетели изо рта, я поняла, что совершила ошибку. Его лицо снова искривилось.

— Сейчас же убирайтесь из моей машины!

Он перегнулся через меня, твердым и неподатливым предплечьем уперся в мою грудь и ухватился за ручку дверцы с моей стороны. Распахнул ее, но я захлопнула.

— Вы были вместе перед ее гибелью. О чем вы говорили? Почему Китти плакала? У вас был роман? Она…

Я уже собиралась спросить, не была ли Китти беременна. Вопреки моим лучшим намерениям, история Джейни засела у меня в памяти.

Тед Фитч, тяжело дыша и с багровой физиономией, снова сел на место.

— Вы желаете знать? — спросил он придушенным голосом. — Желаете знать, чего она хотела? — Он сунул руку в карман брюк.

Я ухватилась за дверцу.

— Может, мы продолжим как-нибудь в другой раз…

Фитч схватил меня за руку и дернул обратно на сиденье.

— Вы этого хотели? — прошипел он.

Его лицо исказилось, когда он швырнул мне бумажку.

— Вот. Получите. А теперь убирайтесь.

И только после того, как я наконец открыла дверцу и вышла из автомобиля, я поняла, что он швырнул мне на колени. Деньги. Трясущимися руками я развернула скомканную двадцатку. В этот момент дверца захлопнулась, и лимузин отъехал.

— Эй!

Джейни хлопотала над детьми и их воздушными шариками.

— Ну что, дружеские связи оправдали себя? — осведомилась она и, заметив выражение моего лица, спросила: — Что случилось? Ты в порядке?

Я потрясла головой, и Джейни заговорила тише, положив руку мне на плечо:

— Ну, что теперь?

— А теперь, — я глубоко вдохнула и обняла троих детей, — мы отправляемся обедать и за покупками.

Мы провели день, гуляя по нашим любимым местам в Нью-Йорке, притворяясь, будто все в полном порядке — я никогда не переезжала в Коннектикут, никого не убили, меня не вышвырнули из машины после того, как политик швырнул мне на колени двадцать баксов.

Мы съели мороженое ассорти с горячим сиропом в кафе, где Джейни и я решили жить вместе, и позволили детям потратить двадцатку, полученную от Теда Фитча. После похода в Музей естественной истории — поглазеть на кита — и остановки в Рокфеллер-центре — посмотреть на конькобежцев — дети устали и захотели спать.

Джейни оставила нас на железнодорожной станции.

— Я займусь списком, — пообещала она, передавая мне липкого Сэма и спящего Джека. — Позвони, когда доберетесь до Плезантвилла.[38]

Четырехчасовой поезд до Апчерча был практически пуст. Я устроила мальчиков поспать в гнездышке из наших пальто и приткнула Софи, закутанную в мой шарф, на сиденье у окна с моей шапкой вместо подушки. Она все еще сжимала в липкой ручонке конфету на палочке. Я отобрала у нее конфету так нежно, как только могла, и поцеловала в сладкую, как конфета, щечку.

— Отвали, — пробормотала Софи, тяжело навалившись на меня.

Я вытащила блокнот, пытаясь привести в порядок впечатления от этого дня.

«Желаете знать, чего она хотела?» — спросил он и швырнул мне деньги. «Китти хотела денег» — записала я и добавила вопросительный знак. Я вспомнила мягкий южный носовой выговор Дори Стивенсон. «Пара жемчужных сережек. Она носила их каждый день…»

Я бешено строчила, все версии казались в равной степени и привлекательными, и несостоятельными. Может, Китти занималась сексом за деньги? Это было то, чего не могли ей дать мальчики из колледжа? И если Филипп работал с ленцой, как говорил мне Бен, наверное, ей нужны были деньги.

Я почувствовала, как пульс участился, когда я представила: Китти складывает плату за частную школу и ипотеку из шести цифр, прибавляет машины, одежду, отпуска на море и в горах, множество всех тех вещей, что необходимы для выживания в Апчерче…

И понимает при этом, что единственный способ получить это — писать под чужим именем, плюс случайные таинственные дневные свидания, заканчивающиеся парой сотен долларов на столике.