Там ведь тоже продолжает кипеть битва…

Ктулху внимательно посмотрел на бушующие у его ног волны, и под его взглядом они стали… расступаться. Воды хлынули в разные стороны, образуя ревущие буруны с пенными макушками и неистовые, ниспадающие в пропасть водопады.

И немногие из кораблей, что еще не поднялись в воздух, покатились в эту пропасть. Прямо на каменное осклизлое дно, усеянное острыми скалами и останками древних демонов. Среди них выделялся пожелтевший от времени скелет особенно крупного Дракона Лэнга… хотя очень недолго. Оказавшись на воздухе, он стал рассыпаться, как если б был сделан из сухого песка.

А над всем этим возвышалась громада осьминожьего бога. Ктулху еще дважды полыхнул молниями и утопил все окружающее в ядовитом зеленом дыму. Парящие в воздухе корабли-коцебу задраились наглухо, все скрылись в трюмах, колдуны распахнули самые мощные свои экраны — но всем было ясно, что надолго этого не хватит.

По счастью, Ктулху быстро потерял интерес к игре в кораблики. Он развоплотил еще две альдареи, просто стерев их из реальности, после чего развернулся, сложил крылья и вновь зашагал к берегу. Размеренно, неторопливо.

Разве есть куда спешить тому, у кого впереди вечность?

— Не дать… ему… уйти!.. — прохрипел Асанте, глядя красными от дыма глазами.

Тариян только промычал что-то неразборчиво, почти вися на штурвале. От остальных капитанов тоже прилетели глухие протесты. Мало уже кто остался в строю, и весь их боевой пыл исчез без остатка.

Да одна только аура Ктулху убивала самое желание сражаться! Одного его вида хватало, чтобы сердца сжимались в безумном страхе!

Но Асанте Шторм не боялся ни богов, ни демонов. И хотя ему тоже хотелось покинуть эту безнадежную схватку, упрямство пересиливало. Он сверлил взглядом свой рукав, на котором переливался Пурпурный Узел — награда за битву в заливе Бурь…

Асанте до последнего держался против Дагона — не оплошает и здесь!

— Хватит, пожалуйста, хватит!.. — схватила его за руку Делиль. — Мой капитан, мы не сможем, мы только глупо погибнем!..

Асанте молча выдернул руку и отшвырнул Тарияна от штурвала.

— Командую флотом, — глухо произнес он. — Все по местам.

И остатки Бессмертной Эскадры вновь двинулись в обреченную атаку. Вновь заговорили орудийные установки, вновь подняли длани колдуны. Усталые, обезманенные, они все чаще прикладывались к фиалам с вираром, рискуя безвозвратно разрушить чакры. Капитаны, чьи корабли погибли, становились для других мановыми донорами, усиливали чужие заклинания.

Асанте, Делиль и Тариян сформировали передовую тройку. Адмирал чувствовал мощный прилив энергии справа, где плечо ласкала бархатистая ладонь супруги, и более слабый, но очень упорный — слева, где что есть мочи старался племянник. Соединив усилия, они создали страшных размеров водяной смерч и бросили его на Ктулху.

— Подхали-им!.. — позвал Асанте, одаряя смерч собственной волей, делая его не просто слепой стихией, но элементалем.

С бешеным ревом водяная воронка разрослась почти до высоты самого Ктулху. Штормовой ветер слегка раздвинул тучи чистой Тьмы, хотя большая его часть тут же угасала, таяла, едва коснувшись этой первостихии.

Очень-очень медленно Ктулху снова обернулся. Впервые в его холодных глазах отразилось какое-то чувство.

И был это гнев.

— ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ, КОГДА ПОРА ОСТАНОВИТЬСЯ, — разнеслось над океаном. — УСЛЫШЬТЕ МОЙ ЗОВ.

Ротовые щупальца раздвинулись. Ктулху разверз пасть и исторг трубный вой. Поначалу громогласный, разрывающий барабанные перепонки, он очень быстро истончился, стал почти неслышен.

Но от этого стал много ужаснее. Корабли чуть заметно вздрогнули — то повалились кулями моряки. Все как один, одновременно.

На ногах не остался никто. Даже Делиль Ураган, даже Асанте Шторм не смогли сохранить равновесие. У Шамары Плеть пошла кровь носом, когда она вскинула пальцы в отвращающем жесте.

В первые секунды все молчали. А потом тишина сменилась ором. Тысячи людей катались по палубам и кричали, стонали, плакали. Каждую голову словно пронзило раскаленным сверлом. Изо ртов хлынула пена, матросы и колдуны забились в конвульсиях.

— Пречистая Дева… дай мне сил… — прохрипел лод Белькесир.

Ктулху вскинул голову к небу и еще повысил тональность. Его зов понесся по Лэнгу, впиваясь во все живое, омывая мозги чистым ядом, неся ужас, боль и безумие.

Креол был уже у подножия Кадафа, когда Инкванок накрыло зовом Ктулху. Внешне ничего не изменилось, никто этого зова не увидел и не услышал… но все его почувствовали. Почувствовали сразу же, мгновенно.

И маг точно врезался в невидимую стену.

Схватившись за грудь, он несколько секунд безудержно кашлял, пытаясь собрать в кучку мысли и произнести слово-ключ. Креол приготовил защитное заклинание, как только услышал пробуждение Ктулху, но теперь не мог активировать. Мозги пытались вытечь через уши, с губ срывалась какая-то белиберда, а глаза покраснели, как у разъяренного быка.

Креол был в этом не одинок. На каждого в Лэнге сейчас обрушилось страшное ментальное давление. Глаза солдат опустели, руки безвольно повисли. Замерли плонетские машины, повалились сломанными куклами колдуны. Раши под паладинами забились, заметались, теряя высоту.

Одним только звуком своего голоса Ктулху вырубил большую часть пришельцев.

Да и некоторые демоны оказались не у дел. В отличие от смертных, они не испытывали боли, но впали в гипнотический транс, завороженно внимая зову Владыки Миров. Чистая тишина окутала все вокруг, и только в головах звучала сладчайшая музыка…

В головах демонов. Смертные от этой музыки корчились и выгибались, ломая себе кости. Кабины плонетских танков и шагоходов окрасились красным — многие водители просто разбили головы о рычаги. Колдуны ползали в лужах собственной рвоты, харкая кровью вместо чар. И даже ифриты громко стенали и держались за виски, становясь все менее плотными.

Лишь Рыцари Света остались в строю. Глухие к зову Ктулху, они слышали только один голос — своей богини. Пречистая Дева вела их вперед, Пречистая Дева придавала им сил. И хотя всполохи Света Зари уже не были так ярки, как несколько часов назад, Рыцари Света по-прежнему берегли союзников от злобы демонов.

Еще этому ужасу мало поддались эйнхерии. Давно умершие, восставшие из могил, гренадеры «Мертвой Головы» почти не воспринимали ментальных атак. Для них это оказался просто… звук. Неприятный, досаждающий, проникающий сквозь любые затычки, но не более того.

Бокаверде Хобокен сохранил ясность ума, как никто другой. Он легко отрешился от шума в голове, оттеснил его на самую грань восприятия. Приложив пальцы к виску, Железный Маршал стал созывать всех, кто также не впал в панику.

Немного их таких нашлось. Большая часть передатчиков слали только крики боли и нечленораздельные звуки. Но вот отозвался один эйнхерий, другой, третий…