дыру в теории, про которую вы говорили, – сказал Кейт. – Это даже объясняет тот факт, что, как вы упоминали, древние галактики вращаются быстрее, чем положено по теории. Их специально раскручивали, чтобы сформировать спиральные рукава.

– Нет, нет, нет, – пролаял Яг. – Нет, неужели вы не понимаете? Неужели не видите? Это объясняет не только непонятный элемент в теории формирования галактик. Мы обязаны им всем! Буквально всем! – Валдахуд ухватился за одну из опор директорской консоли и снова принял двуногое положение. – Я вам уже говорил: стабильные генетические молекулы практически невозможны внутри плотно упакованных звёздных масс из-за слишком высокого уровня радиации. Жизнь смогла появиться только благодаря тому, что наши родные планеты находятся далеко от ядра, в спиральных рукавах. Мы существуем – любая жизнь, состоящая из того, что мы самонадеянно называем «нормальной» материей, существует только потому, что существа из тёмной материи играли со звёздами, выстраивая их в приятные глазу узоры.

Тор повернулся и посмотрел на Яга.

– Но… но ведь самые большие галактики во Вселенной – эллиптические, а не спиральные?

Яг пожал всеми плечами.

– Да. Но, возможно, их преобразование слишком трудоёмко или требует слишком много времени. Даже при наличии сверхсветовых коммуникаций, того самого «радио-два», сигнал будет идти от одного края действительно гигантской галактики до другого десятки тысяч лет. Возможно, это слишком много для групповой координации. Но что касается галактик среднего размера вроде нашей или Андромеды – у каждого художника есть свой любимый масштаб, не правда ли? Любимый размер холста или склонность к коротким рассказам или толстым романам. Галактики среднего размера – это художественное средство, а мы… мы – сюжет.

Тор кивнул.

– Он чертовски прав. – Он посмотрел на Кейта. – Помните, как Кошачий Глаз сказал нам: «Сделали вас. Не сделаем вас»? Мой папаша мне говорил, когда был не в духе: «Я тебя, бестолочь, в этот мир пустил, я тебя из него и заберу». Они знают, что это их активность сделала возможным наш тип жизни.

Яг с трудом удерживался на двух ногах; наконец он сдался и снова плюхнулся на четвереньки, став похожим на упитанного кентавра.

– Вот и говори после этого об ударе по самолюбию. Этот – наибольший из всех возможных. В древности каждая из рас Содружества считала, что её родная планета – центр Вселенной. Это, конечно, было не так. Потом мы догадались о том, что существует тёмная материя – и это, в определённом смысле, было ещё более унизительно. Это означало, что мы не только не центр Вселенной, но мы ещё и сделаны не из того, из чего большей частью состоит Вселенная! Мы словно пена на поверхности пруда, возомнившая себя более значительной, чем огромная масса воды, составляющая пруд. И теперь это! – его шерсть топорщилась и плясала. – Помните, что Кошачий Глаз сказал, когда вы его спросили, сколько существует жизнь на основе тёмной материи? «С начала всех звёзд вместе», – сказал он.

– С начала Вселенной, – кивнул Кейт.

– Они сказали, что должны были существовать с самого начала. Должны были! – По меху Яга пошла рябь. – Я посчитал, что это элемент их философии, но он, конечно же, прав – жизнь должна была существовать с самого начала Вселенной, или с момента, как только она стала физически возможна.

Кейт уставился на Яга.

– Я не понимаю.

– Какие же мы самовлюблённые идиоты! – вскричал Яг. – Вы не видите? До сих пор, несмотря на все унижения, которые преподнесло нам мироздание, мы всё равно пытаемся сохранить за собой роль центрального элемента творения. Мы выдумываем космологические теории, которые гласят, что Вселенная специально так устроена, чтобы дать начало нам, жизни наподобие нашей. Люди называют это антропным принципом, мой народ – принципом адж-валдахудралт, но это всё одно и то же: отчаянная, глубоко пустившая корни потребность верить в то, что мы значительны, что мы важны.

В квантовой физике мы говорим о коте Шрёдингера или кестооре Тэга – это идея о том, что всё существует лишь потенциально, в виде волновых функций, до тех пор, пока один из нас, очень важных для мироздания квалифицированных наблюдателей не пройдёт мимо, не посмотрит и самим фактом наблюдения не сколлапсирует волновую функцию. Мы и в самом деле позволили себе поверить, что так Вселенная и работает – хотя прекрасно знали при этом, что возраст Вселенной исчисляется миллиардами лет, тогда как ни одна из наших рас не старше миллиона.

Да, – лаял Яг, – квантовая физика требует присутствия квалифицированного наблюдателя. Да, для определения того, какая из потенциальных возможностей реализуется, нужен разум. Но мы в своей гордыне считали, что Вселенная, пятнадцать миллиардов лет обходившаяся без нас, тем не менее каким-то образом настроена на то, чтобы взрастить нас. Какая спесь! Разумные наблюдатели – это не мы, крошечные существа, живущие на горстке планет, разбросанных по необозримому космосу. Разумные наблюдатели – это существа из тёмной материи. Они закручивали галактики в спирали в течение миллиардов и миллиардов лет. Это их интеллект, их наблюдения, их чувства заставляют Вселенную вертеться, это они создают из квантовых потенциальностей конкретную реальность. Мы не что – не что! – иное, как недавний и весьма ограниченно распространённый феномен, пятно плесени на поверхности Вселенной, которой мы не нужны и которой безразлично, есть мы или нет. Кошачий Глаз был абсолютно прав, когда сказал, что мы незначительны. Это их Вселенная, Вселенная темнян. Они сотворили её, и тем самым сотворили нас.

Глава 25

Кейт сидел в своём офисе на четырнадцатой палубе и просматривал последние новости с Тау Кита. Сообщения были обрывочны, но на Реболло силы, лояльные королеве Тратх, подавили направленное против неё восстание, и двадцать семь заговорщиков были казнены традиционным методом утопления в кипящей грязи.

Кейт отключил планшет. Новостям верилось с трудом – на его памяти это был первый раз, когда он услышал о каких-либо политических волнениях на Реболло. Впрочем, возможно, всё это правда – хотя, более вероятно, что таким образом правительство пытается дистанцироваться от провалившейся авантюры.

Прозвучал гонг, и голос ФАНТОМа произнёс:

– Здесь Яг Кандаро эм-Пелш.

Кейт вздохнул.

– Впусти.

Яг вошёл и устроился на поликресле. Левая пара глаз смотрела на Кейта, правая рефлекторно обшаривала комнату на предмет возможной опасности.

– Я полагаю, – сказал он, – что в сложившейся ситуации я должен заполнить какие-то формы, которые вы, люди, так любите.

– Какие формы? – спросил Кейт.

– Формы для оставления моей должности на борту «Старплекса», разумеется. Я больше не могу здесь работать.

Кейт встал на ноги и позволил себе потянуться.

Когда-то это должно случиться – зрелость,