– И всё же, идеи есть?

– Сваливать надо, – отвечает Лида, – и бежать необходимо прямо сейчас, без колебаний и промедлений. Мы с Исмаилом тебе рассказывали про наш прошлый поход, и тогда точно так же всё было, только мы не в развалинах сидели, а телегами были окружены. Днём они не сунутся, силы копят и, что такое огнестрел, понимают очень хорошо. Атака ночью случится, и если они нас не дожмут, то к утру отойдут и будут следующей ночи ждать.

– Просто так не оторваться, собаки вслед кинутся.

– Конечно кинутся, и если половина бойцов в безопасное место вырвется, то и это хорошо.

– Остаёмся, – принял я решение, – и постараемся захватить трофей.

– Зря. – Лида морщится и возвращается к пулемёту.

Смеркается, воины отдохнули и готовы к ночному сражению. Вокруг развалин поставлено около сорока мин, боеприпасов и гранат у нас много, воды дня на три, факелы заготовлены, и осветительных ракет больше трёх сотен. Скоро состоится первый бой с новым и необычным противником, и для него у нас есть сюрприз – несколько ловчих сетей, сплетённых из сталистой проволоки, и два пневматических ружья с усыпляющими зарядами. Давайте, звери, приходите, мы ждём вас.

– Мечник, – в тишине разносится голос Кума, – Игнач вызывает.

Вскоре, надев на голову наушники и прижав к губам микрофон, я слышу далёкий голос казака:

– Привет, Мечник.

– Здрав будь, Игнач. Что у тебя?

– Норма. Золота нет, а повольников под этим предлогом к Чограйскому водохранилищу местный хан заманивает. Хочет армию собрать и на Элисту военным походом пойти.

– Всего-то?

– Да, банальный обман, и для Конфедерации никакой опасности.

– Когда сможешь в путь двинуться?

– Через час.

– Хорошо. Выдвигайся к Адыку и готовь оборонительную позицию. Может так случиться, что тебе придётся за нами хвосты рубить. Когда там сможешь быть?

Молчание, Игнач ворошит карту, прикидывает скорость своего отряда и отвечает:

– Если по-быстрому и нигде не задерживаться, то через тридцать шесть часов буду на месте.

– Даю тебе сорок восемь часов. Через двое суток будь на южной окраине Адыка.

– Понял.

– Отбой связи.

Стемнело, снова ожидание, снова гнетущая тишина, и только кони беспокоятся. Автомат в руках, сквозь узкую бойницу глаза пытаются разглядеть четвероногого противника и не находят его.

– Братва, атас! – в тишине слышен крик одного из бойцов.

В небо взлетает первая осветительная ракета. Она даёт неяркий объёмный свет, который заливает окрестности, и всё вокруг видно как на ладони. Собаки вокруг нас, их не менее пяти сотен только с одной стороны, а раз так, то вокруг позиции их как минимум пара тысяч. От такого зрелища, от вида оскаленных пастей, обнажённых клыков и горящих глаз у меня перехватило дыхание, и сам себе я шепчу:

– Мать моя женщина. Вот это влипли! – Однако отвлекаться нельзя, и, сгоняя наваждение, я встряхиваю головой и подаю команду, которую ждут все воины отряда: – Внимание! Бить только наверняка! Беречь боеприпасы! Снайперы, не забывать про пневматику! Огонь!

По команде воины открывают огонь, и ночь расцвечивается десятками трассирующих пуль, которые летят в четвероногих животин, пришедших за нашими жизнями. В замкнутом пространстве остатков здания грохот выстрелов бьёт по барабанным перепонкам, всё вокруг заволакивается дымом, и собаки переходят в наступление. Что интересно, они действуют группами, по три – пять особей, а не прут всей массой. Нам приходится выцеливать одиночек, отвлекаться на них, и собаки все ближе.

Напрягаю голосовые связки и сквозь стрельбу, перекрывая её, выкрикиваю:

– Минёр, не зевать!

– Слежу! – слышу я нашего радиоминёра, и тут же между двумя группами собак происходит подрыв ОЗМ-72. Стальные шарики кромсают тела животных, рвут их на части, но они не умирают.

– Твари!

Ствол моего «абакана» дёргается, выплёвывает короткие очереди, и две собаки, почти вплотную приблизившиеся к нашим баррикадам, без взвизга падают наземь и умирают.

Рожки пустели один за другим, взлетали в тёмное небо осветительные ракеты, рвались мины, и больше сотни огромных собак уже валялось в сухой пыли, но они не отступали. Наконец несколько этих тварей дорвались до стены и вошли в мёртвую зону. Стену потрясли два мощных удара, которые были настолько сильными, что из кладки выпало несколько кирпичей. К этой стене подскочила Лида и одну за другой перекинула за стену три гранаты. Она делала это настолько быстро и ловко, что, будь мы не в бою, я бы попросил её повторить этот номер на бис.

Гранаты рванули одновременно, и из стены выпало ещё несколько раскрошившихся кирпичей. Следом на других оборонительных участках рванули ещё гранаты. На какое-то краткое время, секунд на десять, эта карманная артиллерия остановила овчарок, но вот позади общей массы раздался требовательный рык вожака, и атака возобновилась.

Бах! Хрм-мм! В уже разбитую стену ударилось сразу несколько мощных тел, и она вздрогнула. К ней бросилось несколько бойцов, и в темноту полетело не менее десятка Ф-1, но это был отвлекающий манёвр. Такие же удары обрушились на другие стены, а самое главное – была пролом лена закрывающая проход в здание баррикада. Толстые брёвна, которые бойцы поднимали аж втроём, отлетели в стороны, и на нас понеслись пять огромных собак.

– Ищите, чем завалить проход! – крикнул я и рванулся навстречу опасности.

Одной длинной очередью я высадил весь рожок, меня поддержали два пулемёта и ещё три автомата. Собаки упали, рванули оставшиеся несколько мин, в темноту улетели новые гранаты, и, пока пространство перед входом расчистилось, десяток воинов, хрипя от натуги и матеря долбаное начальство, не подумавшее о том, что собаки могут телами пробить баррикаду, подтянули к проходу тяжёлую железобетонную плиту и ею завалили пролом. Брешь была закрыта, мы ожидали новой атаки, но её не было. Бой остановился, а собаки начали издавать протяжный глухой вой.

– Лида, – обратился я к повольнице, которая настороженно всматривалась в темноту, – что это?

– Не знаю, в прошлый раз ничего подобного не было.

– Зато я знаю, – сверху спрыгнул довольный Лука и взмахнул пневматическим ружьём-стреломётом, которое он держал в руках. – Я вожака свалил, и остальные твари сразу остановились.

– Покажи, где тело лежит.

Мы приникли к стене, и через дыру от выбитого кирпича под отсветом догорающей осветительной ракеты Лука указал мне на одно из собачьих тел, лежащее метрах в пятидесяти от обороняемых нами руин.

– Командир, собаки думают, что вожак мёртв, а действие сонного зелья на двенадцать часов рассчитано.

– Для таких массивных и сильных животных может быть и меньше, так что если вожак до утра не очнётся, то у нас всё будет хорошо.