Это короткое слово способно поднять и полуживого человека, побывавшего в окопах. Лобанов открыл мутный, слезящийся глаз и непонимающе уставился на приятеля. Пошарил вокруг себя, ища револьвер.

— Немцы?.. Где?..

— Фын бежал!

— Что?! — Юрий ошалело потряс головой, приходя в себя. — Когда?

— Не знаю, — развел руками Саша. — Я тоже спал, а когда проснулся и увидел, что его нет, уже светало.

— Давно ты встал?

— Минут десять назад. Как это ты ухитрился заснуть на посту?

— Ерунда какая-то, — смущенно улыбнулся капитан. — Башка гудит, будто вечевой колокол. Вечером сел, покурил и — провал… Слушай, может, нас опоили?

— Не знаю, — буркнул Руднев. — У самого в голове туман. От Фына всего можно ждать — взял да сыпанул в котелок какой-нибудь гадости. Остальные на месте, вещи тоже. Вокруг тихо.

— Все живы? — Лобанов растер ладонями лицо и, высунувшись из-за камней, осмотрел окрестности.

— Все. Что ты мне хотел сказать вчера? Это как-то связано с Фыном? Я не пойму, зачем ему бежать? И оружия не взял.

Не отвечая, Юрий встал и начал ходить кругами вокруг спящих. Он пристально разглядывал землю, иногда опускался на колени, трогал ее кончиками пальцев, потом вновь методично описывал круги, все расширяя и расширяя их. Наконец капитан остановился и, поманив Сашу, показал ему на едва заметный отпечаток.

— След Фына. У костра чужих следов нет, а этот ведет из лагеря. Пошли посмотрим, куда он направился.

— Нам нельзя далеко уходить, — возразил Руднев.

— Но надо знать, куда он ушел, — не согласился Юрий. — Судя по следу, он покинул стоянку еще ночью. Вдруг пошел по нужде и сломал ногу? Валяется теперь на камнях, а голос подать боится?

— Ну да! — недоверчиво хмыкнул Саша и после некоторых колебаний все же последовал за капитаном. — Давно бы орал как резаный. А если он действительно переломал ноги, что тогда? Пристрелишь?

— Боюсь, что нe сломал, — сквозь зубы процедил Лобанов, вглядываясь в следы. — Шел уверенно, будто видит в темноте. Ага, вот тут его ждали.

Он присел и потрогал землю, задумчиво сморщив лоб. Потом отряхнул ладони и сердито бросил:

— Почва каменистая, плохо видно. Но стояли двое. Значит, у нашего бандюги здесь есть дружки, назначившие ему свидание.

— Какие дружки? — вскинулся Руднев. — Если будем всех подозревать, зайдем слишком далеко. Чего доброго ты начнешь следить за мной, я — за тобой и Воком. Или он вне подозрений, как жена Цезаря?

— Не шуми, — примирительно сказал капитан. — Речь не о нас.

— Тогда о ком?

Саша не сдавался и не хотел отставать, пока Юрий не объяснится: как они пойдут дальше, если один что-то скрывает от другого?

— Да уймись ты! — нахмурился Лобанов. — Вчера я хотел поговорить с тобой о том, что рассказал мне Фын. Ночью он действительно слышал шаги, а днем заметил блеснувшее на солнце стекло. Вы его подняли на смех, а я отстал и поговорил с китайцем. Похоже, он не лгал.

— Думаешь, за нами действительно следят? Но кто?

— Откуда я знаю? — рассердился капитан. — Я ведь сколько ни смотрел, ничего не увидел, а сегодня бандит исчез. И рядом с лагерем есть след неизвестного человека, ночью поджидавшего Фына. Я не зря щупал землю — хотел определить, насколько свежие следы. Так вот, их оставили в первой половине ночи. Логично предположить, что китаец подсыпал какой-то гадости в чай и, когда мы крепко заснули, отправился на рандеву, решив более не возвращаться.

— Но почему, почему?

— А черт его знает, — усмехнулся Юрий. — В принципе он должен был тащиться с нами до города пещер и узнать, где клад. Но кто скажет, что произошло на самом деле?

— Да, только Фын и тот, с кем он встретился, знают правду, — сказал Руднев. — Но если Фын предатель, зачем он сообщил нам о чужих шагах и блеснувших на солнце стеклах бинокля?

— Хотел посеять панику? — предположил Лобанов, снова двинувшись по следам бандита и его неизвестного спутника. — Или отводил от себя подозрения.

Сжимая в руке револьвер, Саша пошел за ним. Он все время оглядывал окрестности, ожидая внезапного нападения из засады. Возможно, все специально подстроено, враги хотят разом покончить с ним и Юрием, чтобы без помех захватить беззащитных девушек и старика. А вдруг их уже схватили, пока они тут носом роют землю в поисках бежавшего бандита?

— Давай вернемся, — предложил он. — Лагерь никто не охраняет.

— Сейчас, — легко перепрыгивая с камня на камень, откликнулся Лобанов. — Еще немного.

Забравшись в расщелину между скал, он принялся разглядывать сизые лишайники, пятнами покрывавшие валуны. Время от времени капитан многозначительно хмыкал, забираясь все глубже и глубже в узкую расщелину. Наблюдавший за ним Руднев невольно поежился: серый свет нарождавшегося утра, тупая боль в голове, зудящее чувство близкой опасности, мрачные громады скал, блеклые лишайники, тревога за оставшуюся в лагере Ольгу — все это рождало чувство гнетущей безысходности. Так бывает во сне, когда на тебя вдруг наваливается страшная тяжесть. Горло перехватывает, ты задыхаешься, но не можешь шевельнуться, хочешь позвать на помощь, но нет сил крикнуть… Нет, надо возвращаться, хватит! Скорее в лагерь, разбудить всех, сняться со стоянки и полным ходом вперед! Потом найти подходящее место и, надежно укрыв женщин и старика, устроить контрзасаду, чтобы в конце концов выяснить, идет кто-нибудь за ними или нет.

— Давай сюда, — глухо позвал Юрий. — Скорее!

Саша чертыхнулся — что там еще? И так потеряли уйму времени! Но все же послушно полез в расщелину, уловив в голосе Лобанова тревожные нотки.

Капитан ждал его, присев на корточки над темным провалом между двух крупных валунов. Не говоря ни слова, он показал вниз, и Руднев заглянул в сумрак.

— Боже!

На него остановившимися, мертвыми глазами смотрел Фын. Бандит лежал на спине, лицо его было чистым и спокойным, а на груди, там, где сердце, по рубахе расплылось маленькое неровное темное пятнышко.

— Ну вот, нашли. — Лобанов тыльной стороной ладони потер слезящийся глаз и спустился в провал.

Перевернув тело китайца, он показал Саше колотую рану на спине бандита, как раз под левой лопаткой.

— Мастерский удар, — выбравшись наверх, признал Юрий. — Сильно и точно, хорошо поставлена рука. Скорее всего, закололи стилетом. Клинок узкий и обоюдоострый, но достаточно длинный: прошел почти насквозь. Видел кровь на груди?

Руднев молча кивнул, не сумев справиться с нервным спазмом, перехватившим голос. Что же теперь будет? Кто убил Фына? Кому бандит так доверял, что отправился с ним ночью в скалы, не подозревая о своем близком конце? Где сейчас этот страшный человек? Неужели здесь, рядом?

— Надо забросать камнями, — скатывая в провал мелкие валуны, сказал капитан, — не то воронье слетится и грызуны набегут.