Проложенная по лесному склону асфальтовая лента, по которой он шел, меняла направление самым причудливым образом. За этой дорогой явно никто не следил, из трещин и проплешин в асфальте росла трава, часть асфальта покрывал мох. Но встретившиеся пару раз пятна мазута и отпечатки шин подтвердили: по этой дороге изредка ездят машины.

Вскоре склон стал более пологим, а потом и совсем выровнялся. Деревья заметно поредели, часть пространства между ними занимал теперь низкорослый кустарник.

Пройдя немного, он увидел, как за деревьями, на открывшейся впереди поляне, блеснул металл.

Сначала ему показалось, это какая-то техническая конструкция вроде мачты электропередачи или ретрансляционной башни. Но, подойдя ближе, он понял, что ошибся.

Из металла, блестевшего на солнце, были сделаны скульптуры.

Всего скульптур на поляне было около десяти. Все они были разного размера, но ни одна не была ниже трех метров.

Основным материалом, использованным в скульптурах, были длинные искореженные полосы нержавеющей стали. Эти полосы, частью сваренные, а частью скрепленные болтами, использовались в каждой из скульптур в самых причудливых и неожиданных комбинациях. Изогнутые в немыслимые спирали, согнутые углом, вскинутые к небу, они будто пытались что-то выкрикнуть, прокричать во весь голос. Особенно поразила Молчанова одна из скульптур, стоящая с краю: из огромного квадратного стального листа-постамента примерно двадцатисантиметровой толщины вздымались вверх четыре полосы, четыре многометровых искореженных куска металла, поразительно напоминающих вскинутые в мольбе руки. Он долго смотрел на эти четыре молчаливые руки-вопли, вздымающиеся к небу, не в силах понять, как удалось скульптору добиться столь полной иллюзии.

Скульптуры, без сомнения, были сделаны талантливым человеком. Но, осматривая эту выставку под открытым небом, Молчанов не мог отделаться от мысли, что во всех этих странных фигурах есть что-то гнетущее.

Пока он осматривал скульптуры, обошел всю поляну. Дойдя до самого дальнего ее конца, повернулся и увидел чуть в стороне небольшое одноэтажное строение.

Это была типичная охотничья сторожка, не очень новая, но и не ветхая, с каменным низом, деревянным верхом и с крытой алюминием двухскатной крышей, из-за которой выглядывала кирпичная труба. Строение длиной не больше десяти метров было обращено к нему фасадом. На этой стороне сторожки было три окна и дверь с небольшим крыльцом.

Поднявшись на крыльцо, он постучал в дверь. Никто не отозвался, и он постучал снова. Подождав, сказал громко:

— Хэлло! Хэлло, хозяева! Есть кто-нибудь?

Не дождавшись ответа, тронул дверную ручку. Дверь была не заперта.

Приоткрыл створку, всмотрелся.

Помещение, которое он увидел, напоминало одновременно и прихожую, и мастерскую. Комната была увешана самыми разнообразными предметами, висящими на вбитых в стену гвоздях, — вроде колеса от телеги, старинной керосиновой лампы, коровьего черепа, сброшенных оленьих рогов и множества других предметов подобного рода, которые можно найти где-нибудь на задворках в городе или подобрать на поляне в лесу. Кроме них, на стенах висели эскизы и картины, выполненные акварелью и темперой, и несколько горельефов из гипса, изображающих людские головы и морды животных.

В углу прихожей стоял металлический стол-верстак с мощными тисками. Рядом с верстаком был укреплен точильный круг, на самом верстаке в беспорядке лежали инструменты, предназначенные для работы с металлом. Среди этих инструментов он разглядел электродрель, ручной сварочный аппарат и маску для работы со сваркой.

Закрыл дверь — и тут же услышал, как у него за спиной негромко треснула ветка. Затем раздался еще один звук, очень слабый, напоминающий шаги.

Обернулся — никого.

Прислушался. В принципе ветка могла треснуть под лапой или копытом какого-то животного.

Сошел с крыльца. Застыв, уловил еле слышный шорох за углом дома. Так могла шуршать и мышь, но теперь он не сомневался: звук издал человек. Причем человек, который наверняка его видел.

Решив применить старый, но ни разу еще не подводивший его прием, боком, ни на секунду не выпуская из вида угол, за которым кто-то прятался, двинулся в противоположную сторону. Неслышно ступая по короткой траве, обошел дальний угол. Остановившись на несколько секунд, прислушался и так же неслышно начал перемещаться к следующему углу, за которым начиналась тыльная стена. Подойдя к углу, осторожно выглянул.

Возле тыльной стены никого не было.

Лишь постояв несколько секунд, он заметил огромные куски искореженного металла, сваленные как попало метрах в пяти-шести от него. Тут же стоял небольшой подъемный кран и металлическая тележка на толстых шинах, предназначенная для перевозки тяжестей. В конце концов он понял: это нечто среднее между складом материалов и мастерской скульптора. Скорее всего, здесь, возле этой тележки, а может, прямо на ней Джейсон Халлоуэй и сваривает свои скульптуры.

Путь, который ему предстояло пройти до следующей торцевой стены, зарос высокой травой, и он понял, что из-за этой травы ему придется двигаться намного медленнее.

Осмотревшись, поднял средних размеров камень. Стал передвигаться вдоль тыльной стены. Преодолев в конце концов эту преграду, остановился.

Тот, кого он надеялся застать сейчас врасплох, сам мог ждать его за этим углом, приготовив оружие.

Поэтому, подняв руку с камнем, он не выглянул, а мягко выступил из-за угла, готовый к удару. И застыл.

У следующего угла, спиной к нему, стояла то ли девушка, то ли девочка. Вглядевшись, подумал: пожалуй, это хрупкое существо женского пола больше похоже на девочку. Для девушки у нее слишком тонкая талия и слишком худые ноги.

Девица была одета в черный тенктоп, короткие бежевые джинсовые шорты и грубые солдатские ботинки. На голове у нее была белая бейсболка, из отверстия которой сзади торчал пучок темных волос.

Он осторожно положил камень на землю, сказал негромко:

— Эй…

Девица быстро обернулась.

Безусловно, это была девушка, а не девочка. Взгляд, которым она его наградила, говорил о том, что она отнюдь не ребенок.

Ее лицо с несколько мелковатыми чертами было приятным. У нее были большие светло-карие глаза, на щеках проступали веснушки. Несмотря на худобу, она была очень хорошо сложена.

Некоторое время она рассматривала его. Наконец, высокомерно подняв подбородок, спросила:

— Кто вы такой?

Он оттолкнул ногой камень.

— Это я вас хотел спросить: кто вы такая?

— Кто я такая?.. Очень надо. Сначала скажите, кто вы такой, а потом я скажу вам, кто я такая.

Ее взгляд буквально сверлил его.

Решив, что лучше с ней не ссориться, он сказал примирительно:

— Меня зовут Пол. А вас?