Бригит заговорила первой. Харальд переводил:

— Принцесса говорит, что Тара находится примерно в пяти милях дальше по этой дороге.

Все присутствующие дружно обернулись и посмотрели в ту сторону, словно надеялись увидеть столицу отсюда.

— Что она думает о тех, кто будет противостоять нам? — спросил Хроллейф.

Харальд перевел вопрос, выслушал ответ Бригит, что-то уточнил, кивнул и вновь стал переводить:

— Она говорит… я не совсем понимаю… но она говорит, что не верит, будто кто-либо из… полагаю, что она имеет в виду младших ярлов, которые живут поблизости. Так вот, она думает, что никто из них не придет на помощь Таре. Она сомневается, что в самой столице наберется больше сотни воинов. Стены крепости высоки, а ворота прочны, но они недолго продержатся против нас.

После этих слов собравшиеся закивали головами.

— Предлагаю выступить прямо сейчас, и чем быстрее, тем лучше, — сказал Ингольф. — Время — наш враг, а не их.

Вожаки вновь кивнули в знак согласия, и Торгрим последовал их примеру. Ему все больше нравился Ингольф. Остальные согласились с этим планом, развернулись и направились обратно к тому месту, где ждали их люди, уже выстроившиеся в походный порядок. Арнбьерн объяснил суть разработанного ими плана, если его можно было назвать таковым. План заключался в том, чтобы ускоренным маршем подойти к Таре и взять ее любым способом, который они сочтут наиболее подходящим. Это как нельзя лучше устраивало норманнов, предпочитавших честную битву всевозможным военным хитростям.

Все это было вдвойне верно по отношению к Старри Бессмертному и его отряду берсерков, Нордваллу Коротышке и прочим. Если большинство воинов, готовясь к сражению, надели на себя защитную амуницию, то берсерки, наоборот, разделись до пояса, сняв с себя туники и перевязи и оставшись в одних обтягивающих штанах. На головах у них красовались меховые шапки или стальные шлемы. Все они были хорошо вооружены, причем излюбленным их оружием оставался боевой топор на длинной рукояти. Сбившись в кучку, они стали издавать странные неопределенные звуки, словно молились какому-то давно забытому божеству.

— Старри! — окликнул берсерка Торгрим. — Старри!

Наконец тот поднял голову, и Торгрим поманил его к себе.

Старри рысцой подбежал к нему, сжимая в руках короткий меч и боевой топор. Он был обнажен до пояса, и на кожаном шнурке у него на шее болтался наконечник стрелы, расщепившийся о меч Торгрима у Клойна.

— Да, Ночной Волк? — сказал он.

Глаза его горели каким-то жутковатым пламенем, в них стоял отсвет чего-то такого, чего Торгрим никогда раньше не видел, а взгляд берсерка, казалось, пронизывал его насквозь. Старри был здесь, рядом с ним, на берегу Бойн, и одновременно находился где-то еще, далеко отсюда, в месте, известном только берсеркам.

— Мы выступаем. Хроллейф отправил вперед нескольких лазутчиков. Первыми пойдут люди Арнбьерна, а вы, берсерки, последуете за ними. Словом, держитесь позади.

— Позади? Позади… Разве мы не должны возглавить колонну?

— Нет. Мы выдвигаемся маршем к Таре и, когда увидим, с чем нам придется иметь дело, подумаем, как лучше перестроить боевые порядки. А теперь, прошу тебя, держи своих людей в руках, и пусть они не нарушают строй.

Старри кивнул. Торгрим надеялся, что он и в самом деле понял, чего от него требуют, а не просто машинально ответил ему движением головы. Понять Старри всегда было нелегко, а уж в нынешних обстоятельствах — и подавно. Правда же заключалась в том, что Арнбьерн намеревался держать берсерков в подчинении так долго, как только сможет, чтобы использовать их с умом, а не в маниакальной безумной атаке, и в кои-то веки Торгрим был с ним согласен.

Через полчаса после высадки на берег они выступили походным маршем по покрытой бурой пылью проселочной дороге, двигаясь так быстро, как только возможно, но стараясь понапрасну не расходовать силы. В воздухе повис слитный топот босых ног и мягких сапожек из оленьей кожи. Иногда кто-то негромко переговаривался между собой, но большинство воинов предпочитало хранить молчание. Берсерки тоже не разговаривали друг с другом, и лишь изредка один из них издавал странные, леденящие душу звуки, похожие на протяжный стон, волчий вой или лай собак.

Бригит они с собой не взяли. Она попыталась было протестовать, и в какой-то момент голос ее поднялся на целую октаву. Харальд перевел ее сердитые слова, но никто из мужчин не счел ее присутствие на поле боя здравой идеей, и в конце концов они победили. Ее оставили на борту «Черного Ворона» под охраной двадцати воинов, а корабль спустили обратно на воду, не отвязывая, правда, швартового каната. Сделано это было якобы для ее же собственной безопасности, хотя имели место и иные соображения, а именно: не дать ей возможности сбежать. Торгрим наблюдал за внутренней борьбой, развернувшейся в душе у Харальда: должен ли он остаться с ней или же присоединиться к своим товарищам в предстоящей битве? В конце концов притягательная сила сражения оказалась мощнее женских чар Бригит.

Они шли уже примерно час. Торгрим держался в голове колонны рядом с Арнбьерном, хотя им нечего было сказать друг другу. Время от времени он останавливался, пропуская строй мимо себя и высматривая наметанным глазом слабые места: воинов, которые выглядели бы испуганными, и оружие, содержащееся в ненадлежащем состоянии, но не находил ничего, что могло бы вызвать беспокойство. Местность по преимуществу была открытой, вокруг раскинулись обширные зеленые поля, усеянные кое-где купами деревьев. Увидев вдалеке поднимающиеся в небо столбы дыма, они решили, что там и находится Тара. Наверняка это дымили костры, на которых готовили еду, и кузнечные горны, на которых ковали наконечники копий и стрел.

И вдруг откуда-то спереди до них донесся топот бегущих ног. Арнбьерн поднял руку, колонна остановилась, и Торгрим обнажил меч. Из-за поворота дороги появился Оттар Длинноногий, которого отправили вперед с лазутчиками, и, завидев их, перешел на шаг, шумно отдуваясь.

— Тара лежит в миле отсюда, — сообщил он, хватая воздух широко открытым ртом. — Вы сами увидите ее вон за той рощицей, на высоком холме, на открытом пространстве.

Арнбьерн и Торгрим ждали, пока он отдышится, а к ним тем временем присоединились Хроллейф Отважный и Ингольф.

— Что ты можешь сказать о ее оборонительных укреплениях? — спросил Арнбьерн. — Есть ли на стенах люди?

Оттар покачал головой.

— Я никого не видел. Все-таки от опушки леса до крепости довольно далеко. Но, похоже, люди есть на отрытом месте. Там стоят шатры и палатки.

Торгрим и Арнбьерн обменялись взглядами, и Торгрим спросил себя, уж не ошиблась ли Бригит в своих предположениях и не вводила ли она их в заблуждение с самого начала.

— Шатры и палатки? — переспросил Хроллейф. — Тяжеловооруженная пехота и всадники?

— Нет, не похоже.

— Что же тогда? — пожелал узнать Арнбьерн. — Кто они такие?