опять взяла слово Аника. – В долине нет ни одного живого джарха. Наш приход сюда по-прежнему тайна для местных. Гостей в ближайшее время что с моря, что с суши нам ждать не приходится. Строевого леса полно. Вывод один – принимаемся за корабль. И не за наше летучее недоразумение, а за настоящий, способный выдержать дальнее плавание. Кант, вам слово.

– Подождите, – почувствовал Арчи себя обделенным. – Вы компас-то оживляли? Куда он показывает? Направление то же?

Последний раз, насколько он знал, Дамаран сверялся с устройством древних еще по ту сторону гор. Кстати, только тогда Монк впервые увидел окутанный тайной предмет. Ничего выдающегося – очередной серый камень, разве что более плоский, чем тот, что создает купол и с парой скоб по краям. Магистры считают, его крепили браслетом на руку, но сами цеплять ремешок не спешат. Да и смысл – таскать на запястье предмет, вся полезность которого заключается в указании направления к некому месту. Правда, как оно выглядит Арчи не знал до сих пор. Наверное, стрелочка крутится, как на обычном компасе. Светящаяся. Свет от штуки шел точно, когда Дамаран с Аникой над ней склонялись в тот раз. В принципе, не особо и важно. Лучше бы он сообщал точное расстояние до цели. Но мечты, мечты.

– Да. Все так же юго-запад, – кивнул Эркюль. – Мы, пока вы зачищали поселок, проверили. Или побережье дальше на юге сворачивает, или…

– Или, – перебила Аника, – наша цель находится где-то по ту сторону моря.

– Да, я тоже склоняюсь к данной версии, – согласился магистр. – Скорее всего место силы прячется, в том числе и от демонов, на другом берегу. Не зря же джархи ничего про него не знают.

– Можно? – деликатно напомнил о себе Кант.

– Да, Теннарий, мы слушаем, – разрешила Аника, метнув предупредительный взгляд на Арчи. Мол, не перебивай больше.

– Как я и говорил, еще перед началом похода, все необходимое для постройки корабля у нас есть. Вернее, теперь есть. Местные сосны – вполне подходящий материал. С имеющимся инструментарием, включая огненный меч и подъемник, я в пару недель уложусь. Конечно, в отсутствие времени на нечто долговечное рассчитывать не приходится – той же просушкой мы жертвуем – но надежность как минимум на сезон гарантирую.

– Шторм, – не смог удержаться Арчи. – Он должен пережить любой шторм.

– Переживет, господин генерал, – улыбнулся Теннарий. – Не волнуйтесь. В этом деле важен размер, а сосенки в Бездне растут, сами видите, весьма крупные. За свой век я спустил на воду не один десяток судов. Думаю, не забуду учесть ваше пожелание. Хотя про здешние шторма нам пока ничего не известно. Вы мне подали неплохую идею – нужно организовать наблюдение на том утесе. Посмотрим, как себя это море ведет.

* * *

И потекли один за одним дни, заполненные от рассвета до заката работой. Правда, в случае Арчи, что сам того не желая облегчил себе жизнь, его работа не слишком изматывала. Чего тут может быть утомительного? Сиди себе в подветренном закутке между скал и любуйся морем. Виды величественные, погода терпимая – дождь шел за две недели всего трижды, да и то далеко не ливнем. Провизию и питье гвардейцы исправно подносят. А захочешь сбегать посмотреть, как там с кораблем дело движется, никаких проблем – час туда, час обратно, и ты снова в своем теплом гнезде наблюдаешь за морем.

Кто бы мог подумать, что ему – генералу – придется когда-нибудь стоять в карауле. А по сути его теперешняя служба – он, родимый, и есть. Ведь помимо присмотра за волнами – а штормило раз так, что даже на вершину утеса брызги залетали – Арчи следовало не проморгать приход джархов. Шансов на то вроде нет, но вдруг они плохо про демонов думают – как появится на горизонте огромный корабль… Да что там корабль! Флот!

Но глядя на бушующую стихию, он тихо посмеивался над собственными мыслями. Чтобы плыть по этим бесконечным валам, нужен не просто корабль, а настоящий гигант, вроде того, что потихоньку растет на берегу залива. Скорее джархи пожалуют посуху, но то уже не его забота – на гребнях с обеих сторон сидят яровы лесники. Мимо этих незаметно и мышь не прошмыгнет. А морем нет – не потянут уроды такой сложный путь. Не зря же Вечные со своим чудо-зрением отказались по очереди ночью приходить на утес. Зачем он вообще тут торчит круглосуточно не особо понятно. Бездельничает в силу генеральского звания, не иначе.

А вот все остальные члены отряда, включая Анику, чья сила сейчас нужнее ее же ума, заняты на строительстве. После недавнего возведения стены Арчи удивить было сложно, но все равно размах впечатлял. Теннарий вознамерился создать небывалого водоплавающего монстра. Почти сорок ярдов длина, ширина – десять с хвостиком, высота бортов, если мерить от киля – вся дюжина. Но там половина под воду уйдет – им глубокая осадка важна, как ничто другое.

Когда он последний раз бегал к пляжу, Кант жаловался, что в угоду устойчивости приходится специально уродовать судно. Хотя настоящим кораблем этой сколоченной на скорую руку поделке не быть так и так. Ее задача – доставить их на тот берег и вернуть обратно. Потом пусть разваливается, гниет и что там еще Теннарий предсказывал. Зато выглядит сильно. Высоченная мачта торчит в небеса – к ней как раз сейчас реи приделывают. Огромный парус – единственное, если не считать гвоздей и прочего крепежа, что они привезли с собой. Остальное все местное. Гигантские стройные сосны для задуманного подошли идеально.

Без доставшихся от древних чудес такое строительство у них заняло бы, наверное, год или два. Мечом обстругивали стволы и делили их на толстые доски, вырезали, где нужно, пазы, ровняли углы. Вихрем же все это переносилось, поднималось и при нужде придерживалось. Причем колдовским хоботом орудовал чаще всего Дамаран. Кант был слишком востребован на более ответственных и тонких работах. Руководство процессом отнимало у него большую часть времени – приходилось контролировать чуть ли ни каждый удар молотком. Из солдат за два дня мастеров-карабелов не сделаешь, да и простым плотником стать без учебы никак. Самые сложные места Теннарий брал на себя. Даже ночью, говорят, они с Яром, как и в случае со стеной, не спят – все стучат, пилят, режут, строгают.

Последний своим огненным мечом основательно проредил лес долины. Чудак тот еще. Вместо того чтобы рубить ближние, осторожно берет по чуть-чуть отовсюду. О природе заботится, не хочет большие проплешины оставлять и не важно ему,