Разбудил его чей-то шепот:

– Святой отец! Святой отец!

Аббат проснулся и не сразу понял, где он. В первую секунду он подумал, что уже умер и попал в ад – так непроглядна была окружающая тьма, так мучительно болело все его тело, так саднили спекшиеся от жажды губы. Но тут же он вспомнил нападение пиратов, страшного Делоннэ и осознал, что привязан к мачте, а вокруг него – душная темнота тропической ночи.

– Святой отец! – снова раздался рядом с ним шепот. – Вы живы?

– Кажется, жив, – тихо ответил аббат. – Хотя не вполне в этом уверен. А кто меня спрашивает?

– Это я, Бен Макдонах! – донеслось из темноты, и священник разглядел молодое скуластое лицо с вытаращенными от страха глазами.

– Воды! – проговорил аббат, с трудом ворочая языком. – Дай мне воды, сын мой, я умираю от жажды!

– Сейчас, святой отец! – И молодой человек поднес к губам священника кожаную флягу.

– Чего ты хочешь от жалкого пленника, сын мой? – осведомился аббат, утолив жажду.

– Отпущения грехов! – отвечал парень. – Я католик, святой отец, ирландец из Дублина. Злая судьба связала меня с пиратами, но я продолжаю веровать в Господа и во имя Его постараюсь спасти вас! Может быть, это зачтется мне на Страшном суде…

С этими словами Бен достал из-за пояса нож и принялся за веревки, которыми аббат был прикручен к мачте.

– Это слишком опасно, сын мой! Если ваш капитан узнает, он зарубит тебя на месте!

– Ему нипочем не узнать! – отмахнулся ирландец. – Они все перепились, как свиньи! Даже часовых не выставили!

В это мгновение веревки упали на палубу, и аббат едва не упал, лишившись поддержки.

– Я раздобыл ялик, святой отец, – шептал молодой ирландец, поддерживая аббата за плечо и подталкивая его к борту корабля. – Я положил в него кое-какие припасы и бурдюк с водой, вам должно хватить на две недели. Правьте по звездам на зюйд-вест и попадете на обитаемые острова. Главное, до утра постарайтесь отплыть как можно дальше от корабля, чтобы пираты не заметили вас. До утра гребите веслами, а потом можете поднять парус…

– Постой, сын мой! – Аббат остановился и повернул к шкафуту, вспомнив о спрятанном там поясе португальца. Найдя этот пояс и обвязав его вокруг тела, он снова пошел к борту.

– Ну, прощайте, святой отец! – проговорил ирландец. – Помолитесь за меня!

– А как же ты, сын мой? – озабоченно спросил аббат. – Разве ты не поплывешь со мной?

– Нет, святой отец, я не могу! Я должен скопить пятьсот реалов, чтобы выкупить отцовский надел.

– Это кровавые деньги, сын мой! Не оставайся среди этих закоснелых грешников, покинь их, дабы сохранить свою вечную душу…

– Не могу, святой отец! Никак не могу! Может быть, мне повезет, и в следующей схватке я потеряю глаз, тогда, по пиратским законам, мне заплатят триста реалов возмещения…

– А если тебя убьют?

– Значит, такова моя судьба! Но вы, святой отец, помолитесь за меня… помолитесь за бедного Бена Макдонаха!..

С этими словами ирландец помог аббату перебраться за борт, где был подвешен шторм-трап. По этому трапу священник спустился в маленький ялик, пляшущий на волнах возле борта „Сирены“, отвязал его и взялся за весла.

Руки аббата, натертые веревками, нестерпимо болели, но он помнил, что его жизнь зависит от того, как далеко он сумеет отплыть до рассвета, и греб, что было сил, время от времени бросая взгляд на яркие звезды, чтобы не сбиться с пути и не вернуться к пиратскому кораблю и «Сирене».

Несколько часов он греб, не переставая.

Наконец звезды начали меркнуть, небо на востоке порозовело, и взошло солнце. Аббат огляделся и увидел вокруг до самого горизонта только бесконечную морскую гладь. Возблагодарив Бога, он поставил парус, направив