Штурман благополучно вывел корабли Дрейка в открытое море, миновав все отмели и скалы. Только «Христофор», захваченный у испанцев, зацепился за мель, но вскоре ему удалось сняться и присоединиться к остальной эскадре. Дрейк решил дать матросам возможность немного передохнуть и направил часть судов в недельное плавание вверх по течению реки — чтобы пополнить запасы пресной воды, овощей и фруктов. Остальные занялись охотой и рыбалкой. В устье Ла-Платы остались лишь флагманский корабль «Пеликан» и пинк Карстена Роде, который по-прежнему назывался «Русалкой», только надпись переписали на английский манер.

На «Пеликане» матросы драили палубу и пели пиратскую песню:

В борт ударили бортом,

Перебили всех гуртом,

И отправили потом

На дно морское!

Если встретишь — так убей,

Ведь на всех не хватит рей.

Кто теперь на чертов Мэйн

Пойдет со мною?

Дружнее, хо!

Смелей, йо-хо!

Кто теперь на чертов Мейн

Пойдет со мною?

Да уж, с Мэйном у Голштинца и его людей вышла неувязка. Если не сказать больше...

Экспедиция к берегам Португалии, предпринятая в прошлом году на пинке «Русалка» под командованием Френсиса Дрейка, оказалась более чем успешной. Можно было только позавидовать удачливости пирата Ее Величества Королевы Елизаветы. Уже спустя три недели по выходу из Плимута в руках Дрейка оказалась карта с обозначением пути Магеллана и комментарии к этому плаванию, в том числе, и наставления для лоцманов. Воистину, это была бесценная добыча!

Весь конец 1576 года до осени следующего года шла подготовка к плаванию. Теперь, когда в руках были нужные лоции, адмирал точно представлял, что его ждет. Он не торопился, готовился основательно и ждал удобного момента, чтобы отплытие его флотилии прошло как можно незаметней. И дождался.

19 октября 1577 года был обезврежен заговор в пользу Марии Стюарт и арестован испанский посол дон Гуэро де Спес. Англия и Испания очутились на пороге войны, и граф Лестер начал готовить экспедиционный корпус для высадки в Нидерландах, где шла освободительная борьба с испанцами. Поэтому почти никто не обратил внимания на то, что 15 ноября из Плимута вышли пять кораблей под командованием Дрейка. Этого не заметили даже испанские шпионы — в те дни у них были более важные задачи. Френсису удалось скрыть истинные цели экспедиции от испанцев, распространив слух, что он направляется в Александрию. В результате этой дезинформации те не предприняли мер для преграждения пирату пути в Западное полушарие.

Самый большой корабль — «Пеликан» нес адмиральский флаг Френсиса Дрейка; вице-адмиралом был Джон Уинтер на «Элизабет», Джон Честер командовал «Лебедем», Джон Томас управлял судном под названием «Мериголд», а Томас Мун — совсем небольшим «Бенедиктом». Все суда были очень хорошо вооружены.

Пинк «Русалка» присоединился к флотилии уже в пути. Так было договорено. Дрейк приказал Карстену Роде освободиться почти от всех пушек и загрузить судно под завязку продовольствием. Адмирал небезосновательно считал, что еда в такой дальней экспедиции понадобится более, чем орудия, ядра и порох. На «Русалке» это распоряжение встретили в штыки. Ворчали все: и Ондрюшка Вдовин, первый помощник Карстена Роде, и Гедрус Шелига, и даже немногословный штурман, датчанин Кристиан Снугге. Но ничего изменить было невозможно — приказ есть приказ.

Однако самым паршивым было то, что командам, не участвовавшим в сражениях, причитался значительно меньший процент при дележе добычи. Карстен Роде не сдержался и высказал Дрейку свою позицию по этому вопросу. Адмирал ответил так: «Если захватим у испанцев хорошо вооруженное судно, отдам его вам. На пинке оставим только несколько человек — чтобы управлялись с парусами».

Было бы сказано... Держа курс на побережье Марокко, англичане захватывали по пути все испанские и португальские корабли. Но, вопреки надеждам Карстена Роде, они лишь забирали необходимые экспедиции припасы и грузы, а сами корабли вместе с экипажами отпускали на все четыре стороны. В виде исключения адмирал оставил себе только одно большое судно испанцев, назвав его «Христофор», взамен отдав крохотного «Бенедикта». Так Голштинец в очередной раз остался с носом...

Чересчур затянувшееся под солнцем молчание нарушил Гедрус Шелига:

— Тебе не кажется, капитан, что нас держат за болванов?

— Не кажется... — буркнул Карстен Роде и отмахнулся от назойливой мухи, которая так и норовила искупаться в кружке с напитком.

— А напрасно. Все факты налицо.

— Какие именно?

— Ну... Нам перепадают только крохи с общего стола — это и так понятно. Между прочим, народ постепенно начинает бунтовать. А это ведь русские, ты их знаешь. Попадет вожжа под хвост — не остановишь. И первыми попадем под раздачу мы. Ведь парни Ондрюшки Вдовина не верят, что нам так мало достается. Они считают, львиная доля добычи оседает в твоем сундуке, капитан.

— Но это не так!

— Я знаю. И тем не менее матросы потихоньку закипают.

— Они не отважатся на бунт! Англичане сразу его придавят. И развешают русских поморов по реям.

— Может, и не отважатся. Но легче от этого не станет. Пинк у нас не старый, сработан добротно, и команда отличная. Но я думаю, что адмирал давно решил затопить его где-нибудь в океане. Конечно, когда все то, что мы везем в трюмах, будет съедено. А экипаж распределят по другим судам. Но что тогда станется с нами? По нашему статусу мы никак не можем опуститься до уровня простых матросов. А капитанские и офицерские посты все заняты.

Карстен Роде вдруг почувствовал волнение. Он мигом сбросил с себя полуденную истому, остро посмотрел на Литвина и спросил:

— На что ты намекаешь?

— А я не намекаю. Я просто предлагаю выход.

— И в чем он заключается?

— Единственная капитанская должность, которая может стать вакантной, находится на мостике «Лебедя». Там сейчас распоряжается капитан Том Доути.

— Почему ты думаешь, что на «Лебеде» может возникнуть вакансия?

— Вспомни историю с захватом «Христофора». Сначала Дрейк назначил своего старого приятеля Доути капитаном испанца. Но потом между ними пробежала черная кошка. Причина размолвки тебе известна?

— Как-то не интересовался...

— Ну, это не объявлялось во всеуслышание — знали только английские капитаны. Доути обвинил Томаса Дрейка, брата адмирала, в том, что он якобы присвоил часть сокровищ с испанского корабля.

— Якобы?..

— Об этом стараются не вспоминать. Так вот, донос Доути вызвал сильное недовольство адмирала, и он перевел его на «Лебедя», понизив в должности тамошнего капитана Джона Честера — тот сильно заболел и не мог управлять судном. А брата поставил командовать «Христофором». Вот такая вышла история. Доути очень обижен, адмирал начал косо на него посматривать, а Томас Дрейк готов закопать своего недруга в землю живьем.