тоне звучало раздражение. Демон аккуратно поднял руку и, держа ее возле головы Моны и скрипнув зубами, бросил взгляд на часы на запястье.

– У-у тебя шло совещание?

– Да.

Она не в первый раз отрывала его от дел, но в виде исключения на этот раз у нее имелась хорошая причина.

– Совещание важнее, чем жизнь твоей жены? – примирительно пробормотала она и улыбнулась.

Он низко рассмеялся и наконец немного расслабился.

– Нет, конечно нет, моя милая. Ты важнее всего в моей жизни, но, сокровище мое… Гипервентиляция плохо сказывается на здоровье, тебе лучше успокоиться. Кроме того, нет причин для паники, раз я уже здесь.

Мона моргнула и лишь сейчас сообразила, как быстро и отрывисто глотает ртом воздух. Она сразу сделала глубокий вдох через нос. Мужской парфюм, свежая одежда и нотка карамели с жареным миндалем смешались воедино, дрожа, она снова выдохнула, но только для того, чтобы тут же еще раз глубоко вдохнуть пьянящий аромат. И почему от него всегда так приятно пахло? В этом тонком аромате чувствовалось что-то демоническое, а оттенок лосьона после бритья наверняка назывался как-то двусмысленно, например «Страсть» или «Желание». Мона поняла, что краснеет.

Прежде чем Церковь объявила всех богов демонами, люди почитали его как бога плодородия, чему он, кажется, вполне соответствовал. К сожалению, от этого озарения пульс Моны ускорился вдвое, вместо того чтобы прийти в норму.

Пленники лифта – ведьма и архидемон – между влечением и напряжением. Мона мысленно поаплодировала себе за такое название. А потом уставилась на линию пуговиц на его рубашке, чтобы как-нибудь отвлечься. Что, черт побери, такого привлекательного она нашла в его сварливых манерах?

Кабину опять тряхнуло, тело Бальтазара прижалось к Моне, и она испуганно пискнула. Какой дерьмовый день.

– Как бы мне ни нравились подобные прогулки… что мы вообще тут делаем? – Он немного отодвинулся назад, совершенно не обращая внимания на неисправный лифт и скрежещущие звуки над ними, которые словно пронзали шахту.

– Я шла к профессору Клаппакусу…

– Имеешь в виду проклятого?

– Ты его знаешь?

– Само собой. Никто так не разбирается в проклятиях, как он. А так как он уже больше двухсот лет работает в одном и том же месте… я тут когда-то уже был.

– А. Да. Что ж. Значит, и с этим лифтом ты уже знаком.

– Ты что, одержимая? Я пользовался лестницей.

– Эм… так… так я и поступлю в следующий раз. – Она сглотнула. Если следующий раз будет.

– И как он должен тебе помочь?

Когда Мона подняла голову, они встретились глазами. По крайней мере, его злость прошла. Во взгляде отражалось смирение, на лице – привычное кислое выражение. В этот раз ей придется извиняться чем-то большим, чем просто чашка кофе. Но чем можно отблагодарить архидемона? Есть ли у него какие-нибудь любимые блюда? У Моны хорошо получались макароны и соусы собственного приготовления, даже мама ее за это хвалила. Если ему нравилась лапша из китайского киоска с едой, то, может, и ее тоже понравится? В глубине его пылающих глаз она заметила коричневый цвет обычных радужек. Кажется, в нем довольно много человеческого, наверняка он способен оценить и приличное болоньезе.

Бальтазар вопросительно приподнял бровь.

– Эмм… Рамка для картины. Проклятая рамка для картины, – затараторила она. – Ее доставили неделю назад вместе с другими реликвиями. Профессор подумал, что она красивая. Когда в нее вставляли картину, все еще было в порядке. Но как только кто-нибудь вешает ее в музее, она начинает громко плакать… – Она рассказала об их многократных попытках, в результате которых выяснилось, что в феномене виновата сама рама и что проявилась эта проблема только при взаимодействии с колдовством. – Стоило ей опять повисеть немного на своем месте, она начинала скулить как побитая собака. Но не со всеми, в большинстве случаев только со мной.

– Необычно. Можно взглянуть? По-моему, похоже скорее на одержимость.

– Эм… да, конечно. – Она еще раз покосилась на чемодан у стены. Слегка согнула колени, но тут же снова выпрямилась.

– Что такое?

– Кхм…

Чересчур близко к ремню и брюкам. Несомненно, он бог плодородия, а Моне не хотелось вступать с этим в контакт. Она максимально незаметно соскользнула по стенке кабины, закрыла глаза и присела. Торопливо нащупала чемодан и уже почти схватила его за ручку, когда лифт вдруг рывком опустился вниз на целый метр. А потом дернулся обратно вверх, как пружина. Мона услышала, как выругался Бальтазар, опять инстинктивно вцепилась в него и судорожно вздохнула. Теперь придется просто положиться на связь призыва, положиться на него.

– Милая… – Он снова это сказал, и Мона автоматически ответила:

– Да?

– Как бы я ни дорожил моментом этой близости с тобой, а я правда им дорожу… Не пойми меня неправильно, но…

Она испуганно вскочила.

– Я не специально! – вырвалось у нее.

– Все в порядке. Я, конечно, не в первый раз занимался бы этим в лифте…

– Эм… да… ха-ха! – поспешно перебила его Мона наигранным смехом. А сама мысленно добавила в свой список дел, которые надо успеть сделать до того, как умрешь, пункт «Уткнуться лицом в ширинку демона» и сразу поставила возле него галочку.

– А тебя такое цепляет?

– Что? – пискнула она.

– Интим в лифте. – Очевидно, его все еще не волновала серьезность ситуации.

– Сейчас неподходящий момент для таких вещей, – в шоке пролепетала Мона.

– Точно, есть лифты и получше.

– Вот именно.

– С зеркалами, например.

– Я не это имела в виду, – смущенно ахнула Мона. Бальтазар задумчиво выгнул бровь. Он что, серьезно? Не успела Мона придумать какую-нибудь совершенно абсурдную тему, чтобы поговорить о чем-то другом, пространство вновь заполнил стон лифта. Вздохнув, демон отстранился от нее и с трудом повернулся. Решительно взялся за раздвижную дверь кабины. К изумлению Моны, он смог просто разжать металл, судя по всему, вообще не напрягаясь. Демонические силы восхитительно жуткие. Впрочем, лифту подобное обращение абсолютно не понравилось, и когда кабина на этот раз поддалась сокрушительной силе тяжести, рывок сопровождался звуком лопнувшего троса.

Мона закрыла глаза, почувствовала тянущее ощущение падения, и Бальтазар в ту же секунду прижал ее к своей груди. Они остановились так же быстро, как и начали падать. Демон поставил одну ногу на пол этажа, а второй уперся в потолок кабины. Удивленная Мона издала радостный визг, подхватила чемодан и вылетела из лифта в безопасный коридор. Бальтазар шагнул к ней, а затем они оба наблюдали, как металлический ящик с оглушительным грохотом понесся вниз по шахте и с громким ударом приземлился на дно.

– Вот все и улажено. – Демон быстро хрустнул шеей и вновь перевел на Мону