Нынешняя ситуация создает иллюзию — иллюзию выбора лучшего, бесконечных возможностей и вечного счастья. Честно говоря, я очень рад тому, что пропустил глобальный бум онлайновых знакомств: могу представить, сколько времени я потратил бы на короткие и пустые развлечения, предоставляемые приложениями для знакомств, подозрительно похожими на онлайн-игры и эксплуатирующими наши дофаминовые рецепторы при помощи принципов случайного вознаграждения (звучит знакомо?). Приложения вроде Tinder в основе своей используют достижения науки — чтобы зацепить нас теми же способами, что азартные игры и порнография. Этими же инструментами оперирует казино, сутки напролет удерживая возле одноруких бандитов людей, надеющихся на тройную семерку. Эти же приемы заставляют нас тратить часы на бессмысленное пролистывание ленты в Facebook◊, Instagram◊ и TikTok. Приложение для знакомств позволяет вам состоять с кем-то в отношениях и одновременно искать кого-то еще, и все это — на вашей ладони; это дает ощущение, что сбежать — закончить отношения — очень просто, в тот же миг, как бабочки улетят и жизнь начнет давить всерьез. Слишком многие люди делились со мной подобными историями. Я даже слышал, что сейчас нормально на первом же свидании отойти в туалет, чтобы посмотреть другие варианты. Есть кое-что и похуже. Моя подруга-психолог рассказала мне, что к ней стали приходить клиенты, столкнувшиеся с неким новым феноменом — мозговым свайпом — при знакомстве или даже просто при встрече с кем-то на улице. Связь «палец — мозг» стала настолько сильной, что люди мысленно свайпают влево или вправо, встречая человека в реальной жизни! При этом ведутся исследования проблемы, известной нам под названием «паралич выбора»; она возникает, когда мы имеем слишком много вариантов. При наличии огромного ассортимента человек, сделав выбор, с большей вероятностью станет сомневаться в его правильности, жалеть о своем решении или испытывать угрызения совести. Он никогда не удовлетворится таким выбором, потому что где-то на задворках его будет беспокоить вопрос: а не мог ли я выбрать что-то получше?

Но я верю: надежда есть, потому что есть отношения, из которых не удастся сбежать, которые можно выбирать, не опасаясь будущих сожалений, которые нельзя просто смахнуть движением пальца, — это отношения с самим собой. Они точка отсчета, фундамент дома, который должен устоять перед испытанием временем; это та часть дома, которой мы редко уделяем достаточно внимания, которую не видно с первого взгляда и которая поддерживает отношения с нашим партнером.

ЗАКЛАДКА ФУНДАМЕНТА

В 2008 году я снялся в до смешного дрянном ужастике, где мой персонаж, его девушка и группа их друзей в результате кораблекрушения оказались на острове и там их, конечно же, одного за другим сожрали полулюди-полуобезьяны. Это был эпичный провал. Продюсер умудрился продать этот фильм студии, показав им только трейлер; увидев же картину целиком, покупатели отказались от сделки, заявив, что фильм плохой, а игра актеров ужасная (не могу не согласиться). Продюсер, вместо того чтобы исправить ошибки или переснять часть материала, решил все выкинуть и переделать целиком заново. В тех же декорациях. Практически с тем же сценарием.

Подошло время снимать фильм снова — с новым режиссером, некоторыми заменами в актерском составе, под новым названием и с молодой шведской актрисой в главной роли (то есть в роли подруги моего персонажа). Этой актрисой оказалась Эмили Фокслер, моя будущая жена. Предопределение? Судьба?

Ни то ни другое. Я должен был отказаться сниматься в этом ремейке после того, как узнал, что платить будут наличными, что я не должен сообщать об этом Гильдии киноактеров и что место съемок — частный пляж панамского наркобарона. Но тем временем мы с Эмили успели встретиться на вечеринке, устроенной продюсером наших двух великих фильмов. Тогда мне просто представили ее и ее тогдашнего молодого человека (который тоже пробовался на роль, которую потом получил я), однако момент нашей встречи крепко запечатлелся в моей памяти, как будто это произошло вчера. Позже судьба (таки да) предоставила нам и другие шансы встретиться, и таким образом из этих двух ужасных проектов смогло выйти хоть что-то хорошее.

В августе 2011 года я находился в полном раздрае. Меня только что бросила девушка, я ночевал на диване у своего друга и испытывал полноценный кризис первой четверти жизни. На той неделе меня вызвали на пробы для рождественской рекламы магазина JCPenney. Я редко соглашался на пробы для рекламы, потому что ненавидел это ощущение стада — когда ты сидишь в одной комнате с еще пятьюдесятью другими парнями, один в один похожими на тебя. Я не испытывал удовлетворения от таких съемок и редко вызывался в них участвовать. Но в этот раз я почему-то согласился; впрочем, когда ты чувствуешь себя полным дерьмом, что может быть лучше, чем оказаться в толпе других парней, способных сыграть в разных версиях твоей истории? Так что я пришел на эти пробы (с опозданием, так как втайне хотел пропустить их) и там увидел ее — прекрасную женщину, с которой пересекался в городе в последние несколько лет и с которой познакомился на той вечеринке у продюсера. Была ли наша новая встреча предначертана судьбой? Вспыхнули ли искры на этот раз?

Нет и нет. Встреча прошла в духе «Привет, как дела?» — «Нормально, а твои?» — «Мои тоже ничего. Классно, удачи тебе». — «Ага, и тебе». Позже я узнал, что за неделю до этого Эмили рассталась со своим парнем, как и я со своей подругой, и ни один из нас не был тогда в нормальном состоянии разума и чувств. Так что мы зашли на пробы вместе, я изобразил максимально счастливое лицо, и затем каждый из нас отправился своей дорогой. Я не получил ту работу. Эмили получила. И мы не пересекались еще целый год. С точностью почти до дня.

Весь год, прошедший между тем разговором на рекламных пробах и следующей встречей, я представлял из себя, по большей части, ходячее противоречие. С одной стороны, я собирался провести этот период, глубоко погружаясь в свою веру и испытывая невероятные духовные переживания на пути к Богу — пути, по которому никогда раньше не ходил. С другой стороны, я хотел так же глубоко погрузиться в изучение сценариев мужественности, попробовать разные мужские роли и посмотреть, что из них мне подходит. Я ощущал потерянность и пытался найти себя. Я проводил духовные собрания, одновременно зависал с женщинами, а потом оглушал себя порнографией. Тот год, на который теперь я смотрю как на наиболее мощный духовный период моей жизни, начался с обычного когнитивного диссонанса между тем, кем я был в своей