– Вам эта работа не кажется скучной, а, мисс? После всех ваших приключений с миссис С.?

– Честно говоря, Сирил, здесь мне больше нравится.

– Но ведь это хорошо, что их упрятали, правда ведь?

– Да, конечно.

– Много вы уже сделали?

– Да почти ничего. Все этот Виктор с его бесконечными картами. Кучи записей накопились, придется разгребать.

Прошло два дня с тех пор, как на квартире в Блумсбери арестовали миссис Скейф и Честера Вандеркампа. Джульетту вызывали свидетельницей на суд при закрытых дверях. Жизель и миссис Амброз тоже давали показания. А вот Перри Джульетта за все это время почти не видела. Ожидая у входа в зал суда, пока ее вызовут, она развлекалась, выписывая в блокноте: «Миссис Перегрин Гиббонс». Впрочем, сколько бы она ни тренировалась – похоже, ей не судьба так подписываться. Она Джульетта Армстронг, и дело с концом. Скромное кольцо с сапфиром осталось в ящичке бюро, куда его положили, когда Айрис должна была в последний раз явиться миру в Блумсбери. Перри, кажется, забыл про кольцо, и Джульетта очень старалась тоже о нем забыть.

«Долфин-Сквер» обратился в сонное царство. День выдался жаркий, и в квартире стояла духота. Над каменными дорожками сада мерцало марево, и цветы на клумбах, несколько дней назад такие свежие, увяли под палящими лучами. Лили спала под столом Джульетты, и той очень хотелось свернуться клубком на полу рядом с собачкой и тоже поспать. Как вообще можно воевать в такую погоду?

– Мистер Гиббонс придет? – спросил Сирил.

– Нет, он сказал, что до завтра не вернется. Он заперся с Холлисом и Уайтом где-то в деревне. Какое-то важное совещание по поводу кризиса в правительстве – обсуждают, что делать, если Галифакс добьется своего.

На побережье в Дюнкерке уже скапливались британские войска. Триста шестьдесят тысяч человек, и всех нужно вернуть домой. На карте Европы занимался пожар, но в палате общин лорд Галифакс настаивал на заключении мира с Германией. («Просто отчаянье берет, – сказал Перри. – Такая чудовищная глупость».) Европа уже потеряна. Дальше – очередь Британии. («Мы стоим одни, – сказал Перри, словно формулируя цитату для будущих потомков.)

– Гитлер войдет сюда как к себе домой, мисс, – сказал Сирил. – Он не будет соблюдать никаких договоров.

– Да, я знаю. Это ужасно. Но нам остается только стиснуть зубы и делать свою работу. Кто сегодня приходит?

Сирил посмотрел на недельный график, составленный Годфри:

– Долли в четыре, потом Труди и Бетти в пять.

Шабаш ведьм, подумала Джульетта. Они, конечно, с нетерпением ждут результатов голосования в палате общин – ведь они знают, что мирный договор с Гитлером не стоит бумаги, на которой написан. Он расчистит путь им и им подобным. Может, если нацисты в самом деле пойдут победным парадом по Лондону, лучше взять маузер и застрелиться. Джульетта видела этот парад как наяву – танки, кордебалет шагающих в ногу солдат, самолеты выписывают вензеля в небе, пятая колонна приветственно кричит с тротуаров. Как самодовольно будут торжествовать Труди и ее дружки.

– Я поставлю чайник, – сказал Сирил. – Давно уже пора чаю попить.

– Спасибо.

Потом – а это было очень долгое «потом» – Джульетте так и не удалось вспомнить точно, как все случилось. Наверно, они утратили бдительность, работа стала привычной и рутинной. Они впали в беспечность. А может, из-за жары на них напала сонная одурь. Может быть, часы спешили – хотя потом Джульетта проверяла их и вроде бы все оказалось в порядке. А может, у самой Долли часы врали. Что бы ни было причиной, факт остается фактом: их застигли врасплох.

Джульетта взяла свой чай и пошла к Сирилу в комнату, где стояла аппаратура. Сирил разобрал что-то из приборов и теперь собирал заново (его любимое занятие).

– Перерыв на печенье? – предложила она.

Оба засмеялись – это была их общая шутка.

Они съели три последних печенья – каждый по одному, и одно досталось Лили, которая уже проснулась. Они поболтали про сестру Сирила, которая пыталась получить специальную брачную лицензию, чтобы выйти замуж за своего жениха, пока его не отправили в армейский тренировочный лагерь. Сирил как раз задумался вслух, не сможет ли Перри как-нибудь помочь. И тут Лили вдруг зарычала. Это не был ее обычный рык – игривое ворчание, когда кто-нибудь шутя пытался отнять у нее любимую игрушку. Она рычала зло, испуганно, гортанно – в ней пробудился предок-волк.

Она не отрываясь глядела на дверь в гостиную. Джульетта поставила чашку и пошла посмотреть, что так расстроило Лили.

Пришелец! Диб – облезлый пудель Долли!

– Диб? – удивленно произнесла Джульетта; услышав свое имя, он лишь презрительно дернул ухом. – Что ты тут делаешь?

– Откуда вы знаете, как зовут мою собаку?

Долли!

– Черт побери, вот теперь мы влипли, – пробормотал Сирил за спиной Джульетты.

Долли стояла в дверях гостиной. Джульетта видела, что дверь квартиры открыта, – может, замок как-то случайно отщелкнулся, Диб решил пойти на разведку, а Долли отправилась его возвращать.

Долли вошла в гостиную осторожно, как дикий зверь, выходящий на лесную прогалину. И начала изумленно оглядываться.

Джульетта увидела квартиру глазами Долли – шкаф для бумаг, большая пишмашинка «Империал», два стола и все прочие конторские атрибуты. Другие жильцы «Долфин-Сквер», в том числе и Годфри, работали у себя дома – значит это само по себе не очень подозрительно? Однако у других жильцов вряд ли была в квартире комната, полная звукозаписывающего оборудования. А также проигрыватели, наушники и самая главная улика – лежащие везде папки с явственным «МИ-5» на обложках или крупной красной надписью «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО».

Долли созерцала все это в потрясенном молчании. Джульетта почти видела, как крутятся колесики у нее в мозгу.

– Долли… – примирительно сказала Джульетта, отчаянно пытаясь подыскать какое-нибудь невинное объяснение. Но ей удалось выдавить из себя только: – Вы пришли раньше.

Долли нахмурилась:

– Раньше? Раньше?! Вы знаете, во сколько я должна была прийти?

Кусочки наконец сложились в картинку. Долли яростно воззрилась на Сирила, который встал перед столом Перри в некое подобие боксерской стойки:

– Вы из МИ-пять. Вы подслушивали все наши разговоры.