никто нас на самом деле не слышит? Или Этьен подкупил этих людей, и они не услышали бы ничего, даже находясь с ним в одной комнате? Как-то же он добыл ключи. Раньше мне хотелось заглянуть под маску вечно веселящегося Этьена, но увидев там пустого, лишенного чувств сострадания человека, я пожалела о том желании. Оставалось лишь одно.

— На самом деле, выбор есть всегда, Этьен, — я схватила нож, валявшийся рядом с умирающим бароном, и направила на него. Достаточно перерезать горло. Или попасть в сердце? Нет, у меня может не хватить сил. Тогда горло. — Я помогу вам.

Я подошла к барону. В его глазах отражался животный ужас. Никто никогда не смотрел на меня так. Словно я была воплощением зла, посетившего этот мир. Но ведь нет возможности его спасти! Или я сдалась слишком рано? Разве это не помощь — закончить муки человека, спасти которого нет возможности? Есть ли у меня право решать? Кажется, оно было у всех, кроме меня.

Или я не хочу его спасать?

Я бы не стала спасать барона де Плюсси, даже не кинулась проверять его рану, когда тот умирал, так почему я виню Этьена в убийстве мучившего его человека?

— Спаси меня, молю! Я тебе все отдам, все! Зарежь этого ублюдка! Ну, чего стоишь, девка?! — то просил, то угрожал мне барон. А я… Я очень устала. Нож выпал из моих рук и глухо ударился о мокрый от крови пол.

— Не так-то просто убить даже умирающего, да, Мария?

Я кивнула. Правда не могла. Он был ничтожным человеком, извергом и убийцей, но здесь и сейчас он был умирающим стариком, которого мучил человек, которого я звала другом.

— Теперь видишь, каким он был чудовищем? Смог не только убить, но и искалечить души убиваемых им людей?

— Да. Я вижу это. Ты ведь мог просто убить его в суматохе — но не стал. Хотел насладиться, воруя его последние слова и вздохи, как воровал драгоценности у знати. Он искалечил и убил маленького Ришара де Лебрево так же, как всю его семью. И мне страшно — что случится с моим другом Этьеном, когда этот старик умрет? Мне очень жаль тебя, Этьен.

— Ха, на твоем месте я бы пожалел себя! — оскалился Этьен. — Крестьянка, что спит с королем, и король, который не убил своего жадного до власти дядюшку — думаешь, у вас есть будущее?

Нет. Этьену не нужно было произносить очевидное слух — я и так все прекрасно понимала. Он хотел, чтоб его жестокие слова ранили меня? Но правда не могла обидеть. Он так хотел и сам выглядеть чудовищем в чужих глазах, будто боялся, что простые человеческие чувства помешают его мести.

Я обняла его на прощание. Крепко-крепко, и поцеловала в лоб, как целовала бы брата, будь он у меня. Этьен дернулся — вряд ли после смерти семьи люди были к нему добры. Наверняка мы больше никогда не увидимся. Я ведь была для него лишь средством достижения цели — подобраться к Джону поближе, беспрепятственно проникнуть в замок, в момент суматохи добраться до барона. Но для меня Этьен был другом, который спас меня, делился едой и вином в дороге, помогал людям, которым так нужна была помощь. Тот мальчик в сундуке, маленький Ришар — интересно, каким он был? Стеснялся и сторонился чужих? Или был радостным ребенком, смело открывающим для себя мир? Каким бы он ни был, полностью он не исчез. В Этьене осталась доброта, и смелость, и способность дружить.

— Этьен, ты сильный, — вернула я ему слова, сказанные совсем недавно или целую вечность назад. — Не потеряй себя, приняв решение. Чтобы ты себе не надумал, вор Этьен навсегда останется моим другом. Он всегда может вернуться ко мне, получив еду и кров. Я буду молиться за спасение твоей души.

Я ушла. Оставила позади молящего о помощи, умирающего барона Гессе, и даже почти не чувствовала угрызений совести. Меня пугало, что он своей смертью, грязью и ядом затащит Этьена в ад, из которого тот не сможет выбраться. Но пора было повзрослеть, и понять одну простую вещь — нельзя помочь людям, которые помочь себе сами не желают.

Глава 15

В коридоре было тихо. Мне нужно было на свежий воздух — голова кружилась. Этот день едва перевалил за половину, а я будто год прожила. Я не очень понимала, что теперь буду делать. В Университет мне не вернуться. Пойти в деревню травницей? Да примут ли девчонку без кола, без двора? Да и куда и как идти — в карманах ни запасов трав, ни монет. Впрочем, — тут мои шаги замедлились, — я ведь могу поискать шаманку, к которой говорил Джон. В замок вот так запросто я еще раз вряд ли попаду, так что пропадать шансу?

Ноги едва шли. Необходимость я понимала, но совсем не чувствовала. Одолевали сомнения — а коли меня поймают в замке, что я им скажу? Будет ли меня почтенная шаманка слушать, или как магистры в Университете — отмахнется? Да и сил переживать никаких не было — из меня словно высосали все эмоции, страх утра, удивления дня, и печаль, смешанная с сожалением и ужасом, что я оставила за закрытой дверью вместе с Этьеном, напоминали тяжеленные камни, заполнившие мои карманы, и делающие каждый шаг едва посильным.

Через пару поворотов я набрела на служанок, активно о чем-то шепчущихся. Увидев меня, они нахмурились.

— Чегой-то ты тут делаешь?

— И вообще кто таков?

— Ищу шаманку. Я оруженосец Джона. То есть Его Высочества. Величества? — я моргнула. Запуталась в двух фразах. Удачно начало, Мария!

— А! Дык дохтора все у покоев Его Величества нового собрались. Там и шаманку найдешь.

Они указали мне направление. Чем ближе я подходила к покоям Джона, тем больше людей толпилось в коридорах. Мимо бегали обеспокоенные слуги. Люди переговаривались, кто тихо, хмурясь, кто празднуя и с вином. Один из рыцарей остановил меня, спросив, кто я, и что здесь делаю, ведь на слугу не похожа.

— Это со мной, — ответил ректор, стоящий позади.

Я удивленно оглянулась. Ущипнула себя за руку, но видение не исчезло. Передо мной и впрямь стоял господин ректор, и вечно недовольный магистр Гийом. Рыцарь отступил, но проследовал за нами. Мы зашли в просторную комнату. На кровати лежал Джон — без доспехов, без сознания. Я нахмурилась — рана ведь не была такой серьезной, почему же? Кроме нас в комнате был граф Монтрозе с