все комнаты и большого дома, и флигеля. Лежали на окнах, хранились в бельевом шкафу, скапливались в библиотеке, занимая все больше места в огромном книжном шкафу, вмещающем больше двух тысяч томов. Иллюстрированные журналы былых времен, французские романы, хранившиеся у прежних хозяев, уступили полки иной литературе, например по военным вопросам: «Энциклопедия военных и морских наук», «Морская стратегия Наполеона» Б. Б. Жерве, «Единая военная доктрина и Красная Армия» М. В. Фрунзе. Пожалуй, лишь энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона остался на прежнем месте.

Уже больной, летом 1922 года, как только получил разрешение читать, выписал за полтора месяца более тысячи томов. Владимиру Ильичу потребовались газеты — 32 названия, — среди них на немецком, английском, французском и итальянском языках. Журналы: «Коммунистический Интернационал», «Под знаменем марксизма», «Красная новь», «Красная книга», «Книга и революция», «Огонек», «Крокодил»… 137 журналов на английском, французском и немецком языках.

«За книги большое спасибо. Теперь имею их массу и начну возвращать пачками…

Лучшие приветы! Ленин»

Уезжал из Москвы чаще всего по требованию врачей. Случалось, и сам признавался: «Уезжаю сегодня.

Несмотря на уменьшение мной порции работы и увеличение порций отдыха за последние дни, бессонница чертовски усилилась». Но работу тем не менее не прерывал.

Да и отдыхал ли он в Горках когда-нибудь в том смысле, в каком представляем себе отдых: освободившись от мыслей и забот, отдыхать и ни о чем не думать. Был здесь семнадцать дней в сентябре девятнадцатого года и семь раз за это время ездил в Москву, участвовал в заседаниях ЦК партии, Политбюро, руководил работой Совнаркома, Совета Труда и Обороны… Отдыхал летом 1921 года и в июле написал из Горок 155 писем, других документов, а в августе — 187.

Да и в этом ли только дело? Отдых немыслим без душевного покоя. А могла ли идти о нем речь, когда писал здесь, скажем, «Кризис партии»: «Надо иметь мужество смотреть прямо в лицо горькой истине. Партия больна. Партию треплет лихорадка». В Горках напишет «Все на борьбу с Деникиным!», «Еще раз о профсоюзах и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина», «Об образовании СССР», выступая в этой статье против поклонников автономизации.

Крупская вспоминала: «На прогулках часто бывали случаи, когда какая-нибудь неожиданная реплика показывала, что, гуляя, он сосредоточенно и напряженно думал, обдумывал и т. д.». Потому, наверное, так и любил Владимир Ильич уставать физически: лишь физическая усталость могла облегчить напряжение мысли, а освободиться от этого не мог порой и ночами, страдал бессонницей…

* * *

Почти три года, если собрать вместе все недели, дни, а порой и часы, пробыл в Горках Владимир Ильич.

Впервые приехав на отдых, Владимир Ильич познакомился с рабочими местного совхоза. Они обратились с просьбой реорганизовать совхоз в сельскохозяйственную коммуну. И Ленин беседовал с рабочими, подробно обсуждал все «за» и «против». «Я помню, как на совещании в Большом доме Ильич убеждал их, очень волновался», — рассказывала Крупская.

Ленин вернулся в Москву, и делегация рабочих совхоза «Горки» вновь пришла к нему на прием — как бы побыстрее получить разрешение на коммуну. И Владимир Ильич решил поддержать их просьбу.

Коммуну организовали, и тут же в губземотделе о ней забыли. В результате последующие события приняли несколько непредвиденный оборот: разделив между собой рейнботовское имущество, участники коммуны посчитали свою миссию выполненной. Часть мебели, посуда, белье оказались в домах руководителей коммуны. А кроме того, несколько возов с добром были отправлены в Прибалтику — в имении Рейнбота были заняты латышские рабочие. Происходило это зимой 1918/19 года. И после неудачного опыта «Горки» вновь стали совхозом.

Но и с совхозом не все ладилось. «Ильич хотел, — вспоминала Надежда Константиновна, — чтобы совхозы стали для крестьян показом, как умело вести крупное хозяйство; как вести мелкое хозяйство, крестьяне знали, как вести крупное — им надо было еще учиться. Между тем совхоз «Горки» отнюдь не был таким примером. И в 1921 году Ленин пишет управляющему делами Совнаркома: «Получено сообщение, что крестьяне возмущаются бесхозяйственностью в совхозе «Горки» под Москвой. Было, де, богатое и устроенное имение, а теперь падает все дело. Пропадет пруд, где было разведение рыбы, а теперь он «уходит». Надо постараться найти в Москве толкового человека по рыборазведению и устройству прудов, послать его на место; дать задание совхозу «Горки»: обязательно привлечь окрестных крестьян, дать им долю выгоды, и долю побольше, от рыбоводства, но не дать упасть хозяйству, а поднять его».

Неудачи такого рода Владимир Ильич принимал близко к сердцу, огорчался, сердился, вновь и вновь обращал внимание тех, от кого зависела постановка дела. Строго спрашивал Владимир Ильич с заведующего хозяйством Горок Вевера, побывавшего уже по постановлению Председателя Совнаркома под арестом за самовольно срубленную ель. «Однажды Ильич, встретя его на прогулке, спросил, как совхоз помогает окрестным крестьянам, — писала Крупская. — Тов. Вевер недоуменно посмотрел на него и ответил: «Рассаду крестьянам продаем». Ильич не стал расспрашивать дальше, а когда Вевер ушел, огорченно посмотрел на меня и сказал: «Даже самой постановки вопроса не понял». И потом стал как-то особенно требователен к Веверу, не понимавшему, что совхозы надо сделать показом того, как надо вести крупное хозяйство».

Нет, не вышло из совхоза «Горки» примерного хозяйства. Позже, уже в наши дни, станет известен на всю страну местный колхоз им. Владимира Ильича, где председательствовал уроженец Горок дважды Герой Социалистического Труда Иван Андреевич Буянов.

А тогда, несмотря на все заботу Ленина, дело не ладилось, И кому-то это давало, быть может, повод для ухмылки: говорят о социалистическом сельском хозяйстве всей страны, а пока и с одним совхозом сладить не могут… Но разве сама эта неудача не была поучительна? Она служила серьезным поводом для раздумий, показывала, как много потребуется времени и сил для коллективизации деревни и как далеко еще от этого сознание крестьян. Да и можно ли вообще судить о неудачах других, самому не испытав, как труден путь к удаче? Нет, лишь осмыслив и пережив все это, можно определить реальные сроки для претворения своих же планов, сроки, которые идут не против жизни, а согласуются с ней, опираются на нее…

В Горках сказалась в полной мере счастливая особенность Владимира Ильича досконально вникать в каждое дело, каким бы оно ни было: масштабным, касающимся всей страны или же одной деревни. Был увлечен планом электрификации России и обсуждал с крестьянами Горок, как провести электричество в их избы.

Об электрификации Горок заговорил впервые в январе 1921 года, выступая на крестьянском сходе. Но прежде чем отправиться на сход — Ленина везли туда