— его, правда, уже пришлось разбавлять купленной на платформе «Фантой» — а что вы хотите, девяносто шесть оборотов!

В итоге Вика уснула на чужой полке, но я договорился с ее хозяйкой — хмурой пожилой женщиной — и организовал им обмен. Тетка только выгадала — с боковушки у туалета перебралась на куда лучшее место.

На перрон на вокзале Симферополя мы сошли вместе. Дальше Стоцкой нужно было в Евпаторию, мне — в Феодосию, но спирт у нас еще оставался, и каким-то образом мы оба оказались в Коктебеле, где и провели безвылазно следующие две недели, наслаждаясь морем, солнцем и друг другом.

«Погоди! — снова встрял настырный Младший. — Я не очень понял. Мы со Стоцкой что? Это самое? Чпок-чпок?»

Что-то уж он больно проницательный сегодня — прям хоть вообще ни о чем не думай!

«Ты пока нет, — усмехнулся я. — Тебе еще рано. Да и ей, пожалуй…»

«Но… Все случится? Когда-нибудь?»

«Как вести себя будешь!»

«Я же говорил! — обрадовался юный пионер, верно приняв мой ответ за утвердительный. — А ты все: Казанцева, Казанцева…»

Непроизвольно я снова поискал глазами Яну: как видно, устав воевать с комарами, та щедро поливала себя из стеклянного пузырька «Гвоздикой».

— Эй, Казань, полегче! — безуспешно пыталась при этом отобрать у нее пахучее снадобье Мила Захарова — как раз смолкла очередная песня, и я расслышал ее слова отчетливо. — Всем надо — не одну тебя кусают!

Нас с Младшим летучие кровососы, кстати, как-то особо не беспокоили — должно быть, потому, что дымом от костра тянуло как раз в нашу сторону.

— Наше слово: «дым»! — придала очередной импульс игре Майя Абашидзе — не иначе, подумав о том же самом.

— Давайте, «Дым костра создает уют»! — тут же с азартом предложил нашей команде Толик.

— Ты что, такую нельзя! — опасливо покосился на скромно сидевших в сторонке вожатых Санек Завьялов.

— Так надо же только один куплет! Там ничего такого!

— Да, давайте первый куплет из «Дым костра…»! — поддержала Степанова Божена Петрова.

Она тоже знает эту песню? Хм… А с виду — приличная домашняя девочка… Хотя, может, Божена имеет в виду изначальный вариант, без всякого такого…

Дым костра создает уют,

— начал между тем Толик. Команда нестройно — и, честно говоря, не очень музыкально — подхватила:

Искры гаснут в полете сами,

Пять ребят о любви поют

Чуть охрипшими голосами.[4]

«А что у вас было дальше? — спросил меня Младший. — Ну, со Стоцкой? Вы поженились?»

«Нет, — после паузы все же ответил я. — После того лета в Крыму мы больше не виделись. Так сложилось…» — там реально были объективные обстоятельства, однако, положа руку на сердце, отнюдь не непреодолимые. Но это я теперь так вижу, а тогда вот расставил приоритеты иначе…

«Жаль», — вздохнул юный пионер.

«Тебе-то о чем жалеть?»

«Ну, это же мое будущее…»

«Вот и устроишь его, как пожелаешь!»

«С тобой, пожалуй, устроишь! То нельзя, сё рискованно, третье — вообще журавль в небе…»

«Ладно, разберемся как-нибудь», — нельзя отрицать, что некоторые причины сетовать у Младшего имелись. Ну а мне сейчас что, легко разве?

* * *

Когда дрова в костре прогорели, Михеев, «Вахмурка» и Славик Агеев сдвинули головни в сторону, заложили в золу картошку, засыпали ее сверху углями и подкинули в костер свежих полешек. Через минуту пламя полыхало уже с новой силой.

Издалека донесся приглушенный расстоянием глас лагерного горна — в «Полете» дали сигнал к отбою. Но сегодня он звучал не для нас — здесь, в лесу, все веселье, по сути, только начиналось!

— А давайте прыгать через костер! — предложил кто-то.

— Да через что тут прыгать — его перешагнуть можно! — заявил Вовочка.

— Ну, давай, перешагни! — подначил его приятель-«Кржемелик».

— Да запросто!

Коганов подошел к костру, примерился. Пламя и впрямь было невысоким, а кострище — не слишком широким, но все же не такими, чтобы вот просто взять и перешагнуть. Тем не менее, отступать «Вахмурка» не стал, двинувшись вперед — и по-быстрому перенес ногу через огонь. Подпрыгнуть ему все же чуть-чуть пришлось, но не сильно.

— Кремень! — похвалил друга отрядный флаговый. — Хозяйство не опалил?

— Чтобы было интересно прыгать, нужно больше дров подкинуть! — почти в рифму констатировала Парфенова.

— Ант? — вопросительно обернулся к Михееву Вовочка.

— Ну, давайте, — подумав, согласился тот. — Топлива мы приготовили с запасом — все равно пропадет, если не сожжем!

Сразу несколько человек метнулись за новыми поленьями, и через пять минут пламя уже взметалось где-то по пояс высокому «Кржемелику».

— Дайте-ка я сперва сам опробую! — заявил Ант. — Разойдитесь!

Ему с готовностью освободили место. Кроткий разбег — и Михеев легко перемахнул через костер. Оранжевые огненные языки чиркнули ему в полете по ногам, но мимолетно, и через обувь со штанами никакого вреда не причинили.

Вокруг захлопали.

— Ничего сложного, — констатировал первоиспытатель.

— Теперь я! — вызвался между тем Серега Громов.

— Я следующая! — тут же заняла очередь Стоцкая.

— За тобой я! И я! — послышалось наперебой.

Закрутив головой, я поискал глазами вожатых: Вадим с Мариной стояли в сторонке, куда едва добивал свет от костра, и в происходящее на поляне по-прежнему не вмешивались.

А аттракцион «Докажи, что ты не Снегурочка!» уже заработал вовсю. Каждая удачная попытка сопровождалась задорным гулом — особенно если к костру устремлялась девочка в юбке. Мила Захарова в полете еще и ухитрилась лихо помахать широким подолом, вызвав и вовсе восторженный рев — но каким-то магическим образом ничего лишнего не засветив. А Инга, проносясь над костром, потеряла свою корону, но успела ее подхватить прежде, чем та упала в огонь — за что тоже удостоилась одобрительных возгласов.

Кому-то хватало одного прыжка, другие вставали в очередь снова и снова. Кто-то, поначалу осторожно выждав, присоединялся к забаве, когда та была в самом разгаре. Среди последних оказалась и Яна.

— Давай, Казань! — подбодрила ее Мила.

Та кивнула, начала разбег — и внезапно, обо что-то споткнувшись, рыбкой полетела прямо в костер.

Отряд ахнул. Все остолбенело смотрели, как девочка неудержимо падает в огонь.