В конце марта Вадим снова приехал в Старые Дороги.

Долго стоял у пепелища, глядя на то, что осталось от дедова дома, и глаза застилали слезы. А потом еще до темноты бродил вокруг Старых Дорог, надеясь встретить Миру. Но тщетно.

Летом он женился на Ирине. Вадим отдавал себе отчет в том, что не любит ее, но подобное обстоятельство не останавливало. Ему было почти тридцать лет, он был достаточно взрослым, чтобы уже понимать: отношения между мужчиной и женщиной строятся не только на любви. Любви, в которую больше не верил, да и не хотел. Ирина этого не знала. Она любила его, верила и хотела за него замуж. Они оба совершили ошибку, но поняли не сразу.

Он не любил жену и не понимал, отчего должен лишать себя легких, необременительных интрижек, которые раскрашивали его жизнь. Да, плохо было, когда жена узнавала о них, когда закатывала ему истерики и, забирая детей, уезжала к родителям. Но терять семью Вадим не собирался. Он умел заставить Ирину простить его, загладив вину. Его абсолютно все устраивало в семейной жизни, и он осознавал, что ему повезло с женой. Она была хорошей матерью их детям и замечательной хозяйкой. У них появился чудесный дом в поселке на берегу озера, который помогли приобрести родители сразу после свадьбы. Вадим гордился женой. Ее положение главного юриста как бы возвышало его в глазах окружающих и коллег. Да и сам он, работая инженером-электриком, неплохо зарабатывал. Несмотря на все свои пороки и недостатки, Вадим был замечательным отцом. Этого не отнять. Он обожал детей и баловал их, никогда в их присутствии не ссорился с женой. Впрочем, вообще предпочитал обходить острые углы в семейной жизни. Ссоры начинала Ирина. Он — никогда.

Обыденность и рутина засасывали, а Вадиму постоянно хотелось каких-то новых впечатлений, взлетов. Он разбавлял свою жизнь кратковременными романами. Они увлекали, захватывали, повышали адреналин в крови, но и они приедались. Самарин стал выпивать. Однообразие, каждодневная суета отравляли жизнь. А сердце молчало. Никого из тех женщин, с которыми у него случались романы, он не любил и не скрывал этого. Вадим никогда и никому ничего не обещал, к тому же сразу признавался, что женат. Не удерживая никого рядом, с легкостью расставался. Замужние, разведенные, постарше, помладше, толще, тоньше — не имело существенного значения. Он не видел в женщинах изъянов. Всех он считал красавицами, и это не могло не подкупать. Женщины с легкостью поддавались его обаянию, некому магнетизму глаз.

И, может быть, подсознательно во всех своих романах и подружках он искал то, что однажды испытал с Мирой, но так и не смог найти. Он вспоминал о ней все эти годы, но на встречу не надеялся.

Когда все же встретил ее, неожиданно и случайно, когда узнал в красивой утонченной особе Миру, надежда вспыхнула в его сердце.

Давно забытая нежность всколыхнулась. Всколыхнулась и тут же улеглась. Он усмехнулся собственной сентиментальности: лишь на миг поверил, что встреча с Мирой может все изменить. И снова разочаровался. Скоро Вадим понял, Мирослава не та юная прелестница, которую он знал когда-то. Она замужняя, уверенная в себе красавица, похожая на тех, которые бывали в его постели.

…Самарин сделал шаг вперед.

— Извини, я задержался! — сказал он, расстегивая куртку. — Дети никак не засыпали. Ты замерзла? Здесь довольно прохладно…

— Нет, — она тряхнула головой.

Самарин сел на кровать напротив, но быстро поднялся.

— Поставлю чайник и сварю кофе!

Он сходил за водой, включил чайник, принес из кабинета кофе, сахар и чашки. Передвигаясь по комнате, то и дело поглядывал на Миру, а та сидела неподвижно, какая-то испуганная и странно беззащитная.

Наконец горьковатый аромат кофе растекся по комнате. Вадим снова сел на кровать, жестом предлагая девушке присоединиться.

Поднявшись с кресла, Мира пересела на кровать, оказавшись напротив мужчины, и потянулась к чашке с кофе.

— Так что вы отмечали сегодня в баре? — спросил Вадим.

— Да ничего особенного. Вернее, вообще ничего не отмечали. Просто девчонки решили посидеть, отдохнуть и позвали меня.

— Мне казалось, ты не сторонница подобных посиделок!

— Вообще, да. Но сегодня…

— Что сегодня? — спросил Вадим, протянув руку к чашке с кофе.

— Здесь были вы… — сказала девушка и опустила глаза.

— Ага, — только и сказал Самарин.

— А это ничего, что мы тут сидим? Вы ведь… — начала она.

— Перестань мне «выкать». Это ничего. Так, не больше и не меньше! Разговоры, конечно, пойдут, охранник, естественно, видел, как ты сюда заходила. Но если ты беспокоишься о собственной репутации…

— А твоя репутация для тебя ничего не значит?

Вадим усмехнулся.

— Ну, скажем так, моей репутации уже вряд ли можно навредить!

— Она так испорчена?

— Ну, знаешь ли, мы ведь живем в деревне, а в деревне «слухами земля полнится…» Люди здесь всегда любили посудачить и обсудить других! — Вадим допил кофе и снял куртку.

Мира вздрогнула, мельком взглянув на его широкие плечи, обтянутые светло-серым свитером.

— И что, без основания разве говорят?

Самарин засмеялся.

— Ну, может быть, и не без основания, раз уж я здесь с тобой, а не рядом с женой. Но, конечно, все эти слухи и разговоры слишком преувеличены. Я, разумеется, не идеален, и моей жене это прекрасно известно, но чтобы вот так прямо сразу и со всеми, даже я не способен! Я же старый уже и больной! — Вадим говорил и улыбался. Его звонкий голос звучал легко и непринужденно. Темные глаза неотрывно смотрели в ее глаза.

— А ты? Не боишься, что муж узнает? Он у тебя, конечно, далеко, но все же… «Доброжелатели» всегда найдутся!

— Нет, не боюсь! — она тряхнула головой.

— А где он, кстати, у тебя? Говорят, вы долгое время жили за границей? В тебе это сразу бросается в глаза!

— Что именно? — недоуменно спросила Мирослава.

— Сколько лет вы прожили за границей?

— Десять. Мы жили в Праге. Только я не понимаю, каким образом жизнь там как-то по-особенному отразилась на мне?

— Ага, значит, Европа. Так я и думал. Возможно, ты сама этого не замечаешь, но со стороны заметен в тебе некий… Нет, даже не акцент… Не знаю, как тебе объяснить… Но вот когда я вошел в бар и увидел тебя рядом с Галей и Катей, контраст между вами был заметен невооруженным взглядом. Так, наверное, отличаются городские от деревенских. Есть в тебе некий налет…

Мира улыбнулась.

— Ну и как тебе жилось в Праге? Нравилось? Я когда был студентом, бывал там.

— В Праге здорово! Особенно в Старом городе, я могла бродить по нему часами, а еще по набережной Влтавы. Мосты, замки и дворцы… Жизнь в Европе вообще существенно отличается от здешней. Когда мы с мужем только переехали, мне сложно было привыкнуть к ней, а потом…